И вот, наконец, гороскоп Стрельцов. Осажденные тревожными мыслями Стрельцы могут ощутить жажду перемен, но с Венерой в ретрограде на бо́льшую часть следующего месяца время для изменений не самое подходящее. Отложите до мая попытки сменить цвет волос или полностью обновить гардероб. Лучники с развитой интуицией могут заметить, что влияние небесных тел сейчас усиливается в двенадцатом доме, в сфере секретов и желаний.

И ни слова о новой работе, увы. Или о старых чувствах, возвратившихся в ее жизнь. Она вздохнула и нашла в конце страницы прогноз для Водолеев. В этом месяце вы будете пожинать плоды тех непростых решений, которые принимали в последнее время. Решительно торите новую тропу, Водолеи, но помните о том, что желание повернуть назад усилится из-за влияния Венеры в ретрограде, навевающей грустные, ностальгические мысли. Водным знакам, ищущим новый дом или готовящимся к значительным переменам в образе жизни, следует знать, что в последние дни месяца небесные тела будут в особо удачной позиции для правильного выбора. «Что Ник здесь вычитает?» – задумалась она. Возможно, решит, что звезды велят ему сыграть Гамлета. Или Генриха IV. Она покачала головой, вспомнив о нелогичном доверии Ника к звездам. Но тут у нее возникла мысль. Интересная мысль.

Если кто и смог бы заставить Ника взять телефон и позвонить ей, то это наверняка Лео Торнбери.

Среда перед Страстной пятницей была крайним сроком перед выпуском номера «Звезды» – первого с Жюстин в роли выпускающей. Фотографией для обложки стал снятый крупным планом завораживающий портрет озабоченного лица Тарика Лафайета, молодого режиссера, не так давно получившего престижную награду за свой последний, весьма откровенный документальный фильм о беженцах.

Колонка редактора, в которой упоминались работа Лафайета и обращение к политикам с призывом быть образцами морали, была написана не Джереми, а корреспондентом «Звезды» в Канберре, Дэниелом Гриффином, и Жюстин намучилась с правкой. К тому же она потратила несколько часов на кулинарный раздел, пытаясь сжать заметку Дэрмота Хэмпшира о прелестях осенних блюд, чтобы освободить место для его рецепта седла барашка со свекольной сальсой. Похоже, то, что он всего раз бросил трубку во время их жарких споров на эту тему, было хорошим знаком.

Все утро Жюстин провела, проверяя каждую буковку колонок в тех разделах, за которые она отвечала. Она хотела, чтобы они были идеальны к тому моменту, как Джереми отправит номер в печать. Ближе к полудню ей, как и предупреждала Нацуэ, нанес визит составитель кроссвордов, Док Миллар. Он встал за плечом Жюстин и уставился влажным печальным взглядом в монитор ее компьютера, проверяя, перепроверяя и контрперепроверяя каждую крошечную деталь раздела и в то же время потягивая кофе сквозь жесткую щетку поседевших усов.

Как только Дон ушел, мрачно признав, что с кроссвордом все в порядке, на столе зазвонил телефон.

«Только не снова», – подумала Жюстин в полной уверенности, что это очередной звонок от Дэрмота Хэмпшира, горящего желанием снова поспорить и поругать ее редактуру. Затем взяла трубку и приготовилась к новой битве – исключительно в профессиональном смысле слова, сказала она себе.

– Здравствуйте, – произнесла она, стараясь с самого начала придать голосу необходимую твердость.

Но это оказался не Дэрмот.

– Здрасьте. Это Дэниел. Дэниел Гриффин. Из Канберры.

– Ох, – невпопад выдала Жюстин. Тем временем ее мозг вытащил из груды воспоминаний изображение главного политического обозревателя «Звезды» и водрузил его на передний план. Он был собран из фото Дэниела в журнале – довольно симпатичного, кстати, – и воспоминаний о встречах на последних двух рождественских вечеринках. И хотя их познакомили друг с другом, она никогда не думала, что на самом деле знакома с ним. У нее сложилось мнение, что он из тех людей, которые, разговаривая с тобой, то и дело смотрят по сторонам на случай, если появится кто-то поинтереснее.

Зачем ему звонить ей? Может, он тоже хочет пожаловаться. Может, она слишком сильно отредактировала его статью. Его оскорбило то, что она время от времени убирала излишне витиеватую фразу, заменяя ее более простой?

Она собрала всю свою решимость.

– Послушайте, я на пару секунд, – произнес Дэниел, прерывая излишне затянувшееся молчание. – Просто хотел сказать «спасибо». За то, как вы отредактировали мою статью. Очень тщательно. Такое внимание к деталям… Вы заставили мой текст заиграть новыми красками.

– Ох, – снова выдала совершенно сбитая с толку Жюстин. – Спасибо.

– И раз уж выдалась возможность поговорить с вами, поздравляю с повышением. Я тоже несколько лет был помощником в «Звезде» и могу признаться, бывали моменты, когда я думал, что состарюсь в этой должности. Я знаю, что менеджер по выпуску – это не то же самое, что пишущий журналист, но, как бы то ни было, это шаг в правильном направлении.

– Да, именно. Шаг в правильном направлении, – выдавила Жюстин.

Боже, она повторяет за ним, как попугай!

– Увидимся, когда я в следующий раз приеду к вам, хорошо?

– Хорошо.

Жюстин отложила телефон и откинулась на спинку кресла. Потирая воспаленные, уставшие от монитора глаза, она пыталась понять, что сейчас произошло. Дэниел Гриффин позвонил, чтобы поблагодарить ее. Он оценил ее работу и потрудился позвонить, чтобы сказать об этом.

Мозг: Может, он не такой уж сноб, в конце концов.

Жюстин: Ты думаешь?

Мозг: Не могу думать. Только не без еды.

Жюстин схватила свою кофейную кружку, выудила из сумки пакет с ланчем и отправилась в обеденную зону. Все еще сияя от комплимента Дэниела, она как раз собиралась разогреть сырный сандвич в тостере, когда появился Джереми, на ходу натягивающий свой пиджак.

– Вот и ты! Вот и ты! Превосходно, – заявил он и замахал рукой на ее сандвич. – Святые небеса! Убери это прочь. Мы приглашены.

– Приглашены? – переспросила Жюстин.

– На ланч. В «Рог изобилия». Дэрмот хочет тебя видеть, – объяснил Джереми. – Очевидно, ты произвела на него сильное впечатление по телефону. Поэтому он приглашает нас на ланч. За счет заведения.

Хоть Жюстин с Джереми и пришли в ресторанчик на Дюфрен-стрит посреди дня, но выдержанный в темных тонах интерьер заведения создавал впечатление, что наступил вечер. Огромные лампочки висели под потолком, обшитым темным деревом, и спирали внутри них мерцали загадочным оранжевым светом, словно качели для фей.

– Мистер Бирн? Мисс Кармайкл? – спросила официантка. Ее светлые локоны были собраны в небрежный хвост, открывая вид на уши с весьма заметным пирсингом. Она провела их сквозь лабиринт столиков к отдельной кабинке в самом конце забитого людьми зала.