К дому Тарасова вместе с Соней отправились Лис, Муромец и Лера. Из всех четверых только Соня знала, куда идти. В ту ночь, когда она поймала выпавшую из окна девочку, рядом с ней был один Яр. Она уверенно вошла во двор многоэтажки и задрала голову, отыскав окно Тарасова, светившееся в темноте.

– Это здесь.

Она надеялась, что дома окажется не только жена, но и сам полицейский.

– Какая квартира? – Лис первым шагнул к домофону и обернулся к Соне.

– Я не знаю, – растерялась Соня. – Квартира на последнем этаже, но вот какая…

Лис сверился с табличкой над дверью подъезда, где были указаны номера квартир, и набрал последнюю из них. Никто не ответил, тогда Лис набрал номер предпоследней.

– Кто там? – Из динамика донесся напряженный женский голос.

Это могла быть жена полицейского, и Соня мягко, боясь еще больше напугать женщину, спросила:

– Это квартира Тарасовых?

– Вы ошиблись.

Женщина бросила трубку домофона. Лис, не растерявшись, набрал номер соседней квартиры.

– Слушаю, – прозвучал уставший, но твердый голос Тарасова.

С третьей попытки им наконец повезло, и Соня торопливо представилась:

– Это Соня Смирнова, со мной Елисей, Егор и Лера. Нам нужно с вами поговорить.

Если полицейский и удивился, то не подал виду.

– Поднимайтесь.

Щелкнул замок, пропуская их в подъезд. Лунатики торопливо вошли внутрь.

– Значит, Яр пропал из больницы? – выслушав их рассказ, Тарасов нахмурился. Он сам этим утром подвез лунатиков из полицейского участка до больницы, в которую доставили Яра с места падения. Но потом вернулся домой и не знал, что Яра в больнице они не нашли.

– Вы ничего не знаете об этом? – с упавшим сердцем уточнила Соня. Она до последнего надеялась, что полицейскому может быть известно больше, чем им.

Они расположились на кухне Тарасова. Жена не стала задавать лишних вопросов и пошла укладывать Сонечку. Соня увидела девочку мельком – на этот раз вместо длинной светлой сорочки на малышке была розовая пижамка. Ни мать, ни дочка ее не узнали.

– Нет, – Тарасов покачал головой. – Но постараюсь выяснить, что смогу.

– Там что-то нечисто, – вмешался Лис и коротко рассказал, как подключился к камерам наблюдения у больницы, но не успел их просмотреть – кто-то принялся стирать их.

Тарасов еще больше помрачнел:

– Если это не другой хакер, то доступ к такой информации есть только у сотрудников спецслужб.

– И спецслужбам вполне по силам похитить Яра и попытаться перехватить Глафиру, – согласился Лис.

– Глафиру? – недоуменно переспросил Тарасов.

Соня быстро рассказала ему о звонке гадалки, а Лис описал схватку с бойцами в лаборатории.

– Мы не знаем, кто они. Но они были настроены всерьез… Они не ожидали нашего появления и не были вооружены. Только у их главного оказался пистолет.

– Никто не пострадал? – Тарасов встревоженно оглядел их. – Вы ведь понимаете, ребята, что если вы окажетесь замешанными в криминале, я не смогу вам помочь?

– Пострадала только их мужская гордость, – хмыкнул Лис. – Они не ожидали, что юнцы могут надрать им задницы.

– Попробую выяснить все, что смогу, – пообещал Тарасов. – Но вы должны понимать, я простой полицейский, и у меня может не оказаться нужного доступа.

– Лучше бы он у вас оказался. Потому что это не только наши проблемы, – подчеркнул Лис. – Гадалка сказала, что в опасности все лунатики, которых в Кровавое полнолуние призвал адуляр.

Тарасов побледнел.

– Вы хотите сказать…

Из-за стены донесся звонкий голосок Сонечки – девочка не хотела ложиться в постель.

– Но она же ребенок! – глухо пробормотал он.

В кухне повисло тяжелое молчание.

– Я выясню все, что смогу, – пообещал Тарасов, поднимаясь из-за стола. – Но сначала я должен обеспечить безопасность дочери. Надо отправить ее с женой подальше отсюда.

Лунатики тоже поднялись из-за стола. Чай в чашках остался нетронутым, как и вазочка с печеньем.

– Сюда больше не приходите, – предупредил Тарасов. – Встретимся завтра в семь у памятника Пушкину. Я расскажу, что успею выяснить…

Он проводил их до двери, погруженный в свои мысли. В последний момент, когда Лис с Муромцем уже шагнули за порог, Тарасов окликнул Соню:

– Куда вы сейчас?

– Домой, к бабушке.

– Вам нельзя домой. Ни тебе, никому из вас.

– Почему? – растерялась Соня.

– Они не были готовы к вашему появлению, но много ли времени нужно, чтобы выяснить, кто вы и где живете?

– Так что, нам опять бежать? – с упавшим сердцем уточнила Соня.

Вопрос был риторическим. Тарасов закрыл за ними дверь, и Соня вновь ощутила себя вычеркнутой из привычной жизни.

– Не переживай, – сестра тронула ее за плечо. – Вместе мы со всем справимся!

Они нагнали Лиса с Муромцем и вошли в лифт.

– Что он тебе сказал? – Лис с тревогой взглянул на Соню. – На тебе лица нет.

– Он сказал, что у меня опять нет дома…

За окном уже стемнело. Бабушка Сони приготовила ужин и с тревогой выглянула в окно.

– Задерживаются что-то…

Настойчиво и резко прозвучал звонок в дверь, и она заторопилась открывать. На пороге стояла соседка Кузьминична.

– Котлеты жаришь? – Она жадно втянула носом, но в ту же секунду опомнилась и скривилась: – В нашем возрасте мясо есть вредно! Вот овощи…

По пути на кухню Муза Кузьминична сунула любопытный нос в комнаты.

– А внучки твои где?

– Задерживаются, – вздохнула бабушка.

– Приятели какие-то мутные у них, – неодобрительно покачала седым пучком Кузьминична. – Во сне все ворочались, стонали… А как проснулись, сразу из дома засобирались. Я их даже толком расспросить не успела. Они сегодня ночевать будут или как? – сварливо спросила она, и только бабушка Сони, хорошо изучившая соседку, заметила в глазах Кузьминичны жадное любопытство. Соседке не терпелось разузнать всю подноготную гостивших у нее мальчишек, и по возвращении их явно ожидал допрос с пристрастием.

– Не знаю, – пожала плечами бабушка. – Насколько я поняла, идти им некуда.

– Беспризорники, значит? Не зря я серебро попрятала!

– Ой, да какое у тебя, Муза, серебро! Меня-то не обманывай!

– Какое-никакое, – обиделась соседка, – а серебряная ложечка имеется! Вот я ее из серванта и переложила в укромное место.