— А почему с севера и юга ничего не возводили? — поинтересовался Данила.

— Так там контролировать особо нечего было, — улыбнулся старик. — На севере все свои, а за ними — Ледовитый океан. На юге — то же самое, и далее моря, Азовское с Черным. Остаточного излучения Кольцевой дороги было вполне достаточно для контроля за этими областями. Правда, думаю, мощи Излучателей все равно на весь мир не хватало, потому на Украине в восьмидесятых годах построили еще одну установку «Кольцо-Сознание», охватывавшую все Западное полушарие Земли. Правда, похоже, в результате диверсии та установка была взорвана.

— Чернобыльская авария?

— Да… — несколько растерянно кивнул Филарет. — А ты откуда знаешь?

— Снайпер рассказывал. Правда, немного. И неохотно.

— Понятно… — задумчиво протянул старик. — Ты говорил, что он пришелец то ли из прошлого, то ли вообще из другого мира. И как раз с Украины. Возможно, это все не случайно.

Данила пожал плечами.

— Может, и не случайно. Только вряд ли, отче, мы об том узнаем в ближайшее время. Но все равно я никак в толк не возьму, меня-то как к этой истории пристегнуть?

— Думаю я, не случайно мутанты прут на Кремль, — тихо произнес Филарет. — В старых книгах написано, что постоянное и неконтролируемое воздействие торсионных полей порождает агрессию у живых существ, одновременно притягивая их к передатчику. Сейчас это воздействие усилилось. Мне книжник Борислав рассказал кое-что. След Буки, двуногой твари из прошлого, включил Садовое Кольцо. Бориславу с товарищами своими удалось его потушить, но чую я — после этого на востоке неладное твориться начало. Может, тот след включил не только защитный контур Садового кольца, но и что-то еще, намного более страшное. Мои доверенные люди все архивы подняли, все доступные и недоступные места в Кремле перевернули — а передатчик найти так и не смогли. Как и источник питания. Хотя источник может быть и неблизко. Теслов знал, как передавать энергию без проводов…

— Ясно, — кивнул Данила. — Сказка есть такая. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.

— Потому я тебя и позвал, — хмыкнул отец Филарет. — Если кто может совершить такой подвиг, то только ты. Вместе со своими друзьями.

— Фыф с Настей? — удивился Данила. Вот уж не думал дружинник, что отец Филарет воспринимает всерьез маленького шама и красавицу кио.

— Не только. Я бы на твоем месте взял с собой небольшой отряд, человека три-четыре. Мало ли что в дороге случиться может… А теперь скажу немного о том, что я еще знаю. В те годы, когда разрабатывался проект Кольцевой дороги, в Измайлово под огромным стадионом был построен секретный бункер Сталина. На острове, расположенном посреди огромного пруда. Причем этот бункер соединялся с Кремлем отдельной специальной семнадцатикилометровой веткой подземного метро.

— А на острове-то зачем? — удивился Данила. — Тоннель копать труднее же в разы.

— Могу лишь только предположить, — пожал плечами отец Филарет. — Много воды нужно было либо для защиты острова, либо для охлаждения реактора. Как и здесь, в Кремле, кстати, который со всех сторон окружен водою — Москвой-рекой и теперь лишь частично подземной Неглинкой.

— По метро семнадцать километров не пройти, — сказал Данила. — Километр-полтора еще бы пробились с боем через руконогов. Больше — нереально. Ни патронов, ни людей не хватит.

— Никто и не разрешит трогать старые подземные завалы, — покачал головой старик. — Кто знает, что оттуда полезет. Да и запечатаны входы в метро наглухо, тебе ли не знать. Так что идти придется поверху. Карту я тебе нарисую, а дальше все от тебя зависит.

Данила снова задумчиво поскреб подбородок.

— Понимаю, большую цену я прошу тебя заплатить за проверку моей теории, — с неожиданным надрывом в голосе произнес отец Филарет. — Но если я прав, неоценимую услугу окажешь ты Кремлю. Возможно, для того, чтобы отключить генератор Теслова, достаточно лишь повернуть рубильник. И тогда все прекратится. И атаки мутантов, и непонятные явления типа гнойников, ледяных гейзеров и Полей Смерти, которые неизвестно откуда взялись и продолжают появляться.

Дружинник пожал плечами.

— Как скажешь, отче. Мне-то не привыкать. Только вот, боюсь, Фыф с Настей откажутся помогать Кремлю. Их же тут врагами сочли и чуть жизни не лишили.

Старик опустил голову, нервно теребя бороду узловатыми пальцами.

— Тут ты прав, — глухо произнес он. — Но идеально нигде никогда ничего не бывает. В людях всегда поровну и хорошего, и плохого. И балансирует то плохое-хорошее словно на весах. То одно перевесит, то другое. Когда твои друзья сюда попали, весы качнулись не туда…

— Не соглашусь, отче, — мягко перебил Данила Филарета. — Бывает, что у некоторых на тех весах гнилья столько, что за ними добра и не разглядеть. А бывают люди, у которых и весов-то нету никаких, один свет изнутри. Как у вас, например. И когда такой человек попросит какую безделицу, ради него не грех и сходить незнамо куда. А гниль нам не привыкать из чужих душ мечом выковыривать. Потому как иначе с нею никак не сладить.

Старик поднял глаза на дружинника. Слабый огонек светильника выхватил на мгновение из полумрака одинокую слезинку, скатившуюся по морщинистой щеке.

— Ради меня не надо, сынок, — прошептал он. — Не заслужил. А вот ради людей постарайся еще разок. Вовек не забуду…

По ночам на кремлевских улицах зажигали фонари. Не столько для свету, сколько ради традиции. Коль горят фонари на ночных улицах, а факелы — на стенах, значит, стоит Кремль, не сдался. И живы люди в нем. И поживут еще назло всякой нечисти, что глядит в ночи на те огни и скрежещет зубами в бессильной ярости.

Впрочем, не только традиция была причиной ночного освещения. Во-первых, гигантские рукокрылы опасались низко летать над огнями. Во-вторых, все же иной раз требовалось пройти по улице ночью, и при этом не очень хотелось влезть сапогом в кучу фенакодусова дерьма. Да и, случись ночной штурм, все сподручнее бежать на стены по освещенным улицам, нежели толкаться во тьме, пытаясь при помощи огнива зажечь факел. В общем, практически одни плюсы, если не считать еженощного расхода дефицитного турьего жира, которым и заправляли ночные фонари.

Данила шел обратно к Кавалерийскому корпусу, в обход рощи живых деревьев. Это отца Филарета хищные ветви не трогают, а простому дружиннику лучше поостеречься, пока такого авторитета среди дендромутантов не заработал.

Шел Данила, задумавшись крепко, что и неудивительно. Карту ему отец Филарет и вправду нарисовал угольком на обратной стороне наиболее сохранившегося листка. А остальные, собрав их горкой, неожиданно полил горящим жиром из светильника. Старая бумага занялась мгновенно, словно была из пороха сделана. На недоуменный вопрос Данилы старик пояснил:

— Если удастся наша задумка, то надо ли будет кому объяснять, почему мутанты больше на Кремль не лезут? Ну а не удастся, так и нечего людям головы морочить. Ты, Данила, иди и ни о чем не думай. А что князю сказать насчет того, куда ты ушел, то моя забота.