Цваль вонзил пальцы в мягкий лесной грунт. Как неприятно быть вынужденным ждать здесь, как собака, перед носом которой захлопнули дверь. Пожалуй, эльфы действительно могли бы обходиться с ним и получше. Кем бы они были, если бы на каждого из этих высоченных умников не трудилась дюжина кобольдов, которые все за ними убирают? Когда-нибудь найдется кобольд, который скажет им это прямо в лицо. Ладно, не в Белом чертоге, где убийц воспитывают небесные змеи. Для Цваля оставалось загадкой, как еще находятся кобольды, которые соглашаются там работать. Его туда никаким калачом не заманишь.

Эльфы Голубого чертога и без того странные. Все они шпионы, и многие служат в мире детей человеческих. Это же опасно для жизни! Цваль тайком читал некоторые их отчеты, где они писали о своих путешествиях. В принципе, кобольды должны просто протирать пыль с книг там, в нижнем зале… Он засопел. Наглые эльфийские выскочки думают, что ему подобные не умеют читать. Считают себя такими умными, а сами иногда ведут себя так глупо!

Почему гость, который вышел из звезды альвов, не поднимается по склону? Цваль прислушался. Почему так долго? Он почувствовал, как магический портал снова закрылся. До скалы ведь рукой подать. В принципе, они никогда не приходят напрямую к потайному входу, но тут что-то дело совсем затянулось. Что там стряслось? Он выглянул из укрытия и посмотрел на лес. Стояла полная тишина. Смолкло пение птиц и стрекот сверчков. Он знал, что не услышит их. Листок, падающий осенью на лесной грунт, и тот производит больше шума, чем крадущийся эльф.

Нет, все-таки здесь что-то не так… Почему так тихо? Что там происходит, раз настолько напугало птиц, что они перестали петь? Цваль обернулся через плечо. Мельком увидел силуэт между деревьями. Он прищурился. Этого не может быть. Зачем кому-то надевать львиную шкуру?

Когда он снова поглядел на полянку перед скалой, там стояла стройная темноволосая женщина. Из плеч ее росли мощные черные крылья. Кобольд затаил дыхание. Незнакомку окружала аура силы. В правой руке она сжимала меч с черным клинком. К ней присоединилась фигура со львиной головой. А потом еще одно существо, наполовину человек, наполовину вепрь.

Таких существ Цваль никогда прежде не видел. Наверняка лучше вести себя тихо. Он подумал, не забраться ли еще дальше под куст лещины. Но если при этом он издаст хоть звук… Нет, лучше вообще не шевелиться.

Крылатая указала на врата в скале. Они что, собрались вниз, в Голубой чертог? Может, в конечном итоге это все же эльфы? Некоторые из его хозяев умели изменять внешность, об этом Цваль точно знал. Открыв Незримое око, он уставился на незнакомцев. Их ауры были окрашены ярко-красным светом едва сдерживаемой ярости. Окружавшее их сплетение силовых линий было настолько густым, что сливалось почти в бесформенное сияние.

Человек-вепрь взял крылатую за руку, и исходившее от них сияние стало еще интенсивнее. Цвалю даже почти показалось, что оно сильнее солнечного света в жаркий летний день.

Перед скалой появились новые светящиеся фигуры. Теперь их было двенадцать. Цвалю было любопытно, есть ли у других звериные головы. По аурам этого прочесть было нельзя. Он хотел открыть глаза, но у него не получилось. Он хлопнул себя ладонью по лбу. Не впервые его Незримое око не хотело закрываться. Иногда ему казалось, что не он владеет магией, а магия владеет им, как будто его просто смоет волной, если он откроет ей врата.

Теперь львиноголовый тоже взял за руку женщину с крыльями. Сияние стало еще интенсивнее. Смотреть было больно. Такого с ним еще не бывало.

Цваль хотел опустить голову, но происходящее перед скалой слишком сильно зачаровало его. К группе присоединилась еще одна фигура и взяла за руку львиноголового. Ослепительная белизна стерла все краски. Цваль уже не различал силовых линий. Остались лишь свет и боль. Лоб пылал, словно свет вгрызся глубоко в его голову.

Он закричал, не думая о том, что подвергает себя опасности. Что он наделал! Никогда, никогда больше он не станет открывать Незримое око!

Раскаленная волна несла его прочь. Ноги подкосились. Нет, это земля. Что-то происходит. Что делают чужаки? Они направляют свет на потайные врата в скале. Все закачалось. Глубоко под землей послышался грохот и стон, какого никогда прежде не доводилось слышать Цвалю.

Свет был внутри него.

Такой горячий…

Дыхание Ночи извивался на плоском камне, возвышавшемся посреди большого затопленного зала под пирамидой в сердце сада Ядэ. Небесный змей пытался сосредоточиться на шепоте голосов оракулов, дюжинах голосов газал, стоявших вокруг него в неглубокой воде, погруженных им в состояние транса и возвещавших о бесконечно многих вероятностях будущего Альвенмарка. Эти существа, представлявшие собой смесь эльфийки и газели, со стройными звериными ножками, женскими телами и загнутыми внутрь, выдающимися далеко над спиной рогами должны были помочь ему найти правильный путь. И, несмотря на все, сегодня им не удавалось лишить его ощущения потерянности.

Он был первым среди своих братьев по гнезду. Перворожденный, ранее — любимец альвов. Но создатели мира ушли, оставили свое творение детям. Давно это было, когда он в последний раз имел право поделиться с ними собственными рассуждениями. Теперь все тяготы мира лежали на его плечах.

Он хотел быть добрым и справедливым правителем, защищающим других детей альвов, которого боятся девантары, демоны, правящие миром людей. Они тянутся в Нангог, запретный мир, и однажды потянутся и к Альвенмарку, об этом ему рассказали газалы. Он один стоит между этими существами и всем тем, что для него имеет значение. Он и его братья — чешуйчатый щит Альвенмарка. Они должны быть сильными и вызывающими страх. Лишь одно это и удерживает девантаров. И он должен найти способ стать кошмаром для врагов и не стать тираном для тех, кого он должен защищать.

На миг он прислушался к Фирац. Он любил эту мятежную газалу. Она обладала особенно ярко выраженным даром. Часто он склонялся к тому, что считал те видения будущего, о которых вещала она, особенно важными. Конечно. Все изменится, поскольку чем больше он прислушивается к ней, тем сильнее его поступки изменяют будущее. Если он хотел предотвратить катастрофу, то, что в близкой перспективе казалось удачей, могло обернуться еще худшей катастрофой всего несколько столетий спустя. И он каждый день слушал кошмарные слова. Истории о знамени с изображением черного, мертвого дерева, развевающемся над Альвенмарком, лишившимся всего волшебства. Истории о кровавых боях с собственными братьями по гнезду, о предательстве и интригах, смерти богов и о том, как рухнет весь его мир из-за того, что он поддался гневу.

Но сегодня Фирац говорила о королеве, и видение ее было настолько сильно, что образы ожили у него в душе. Дыхание Ночи видел маленькую, хрупкую эльфийку, волнистые волосы которой спадали на белоснежные плечи. Она шла в толпе нарядных придворных. Большинство окружавших ее эльфов были выше, одеты роскошнее, но эта маленькая хрупкая фигурка излучала такую силу, которая стирала всю мишуру, все физическое. Она была хозяйкой этого двора и даже гораздо больше: она правила Альвенмарком!