– Я хочу тебя, – прошептал Марк.

В каждой линии ее тела, в каждой черточке ее прекрасного лица читалось беспомощное приглашение.

Марк улыбнулся. Если бы он захотел, он мог бы поцеловать ее прямо здесь. Но важнее было ее покорить. Если он разрушит ее репутацию, то не приблизится к цели. Он сделал шаг назад. Глаза Порции широко распахнулись. Она выглядела смущенной и рассерженной.

– Всего наилучшего, леди Эллерсли. – Он развернулся и, ни разу не оглянувшись, пошел прочь. Он не собирается брать ее силой. Она сама должна согласиться на все его условия.

Правила и условности высшего общества для Марка не значили ничего. Не то чтобы он испытывал особое удовольствие, нарушая их. Нет, просто он не обращал на них внимания и делал все, что хотел. Марк привык следовать своим желаниям и не понимал, почему другие этого не делают. Взять, к примеру, Порцию. Она же лишает себя удовольствий. Он докажет ей, что она не права.

Порция так дрожала, что боялась упасть, и потому оперлась о стену. Надо взять себя в руки! Сначала она вела себя правильно, а потом… потом едва не позволила ему поцеловать себя… и даже больше того. А ведь она так искренне верила, что избавилась от него, но оказалось, что желание никуда не делось.

«Он станет болтать, и ты погибнешь. Нельзя было рисковать всем ради нескольких часов наслаждения».

Но тут Порция одумалась. Марк не угрожал ей разоблачением. Он искал ее, потому что хотел новой встречи. Но это безумие! Наверное, он и правда сумасшедший. Но как он ее нашел? Как узнал, кто она такая? Он обманул ее, выследил, нарушил их договор.

«Нечего сожалеть о том, чего не исправишь, – одернула себя Порция. – Надо смотреть фактам в лицо». Он уже нашел ее, он уже знает, кто она, и хочет продолжать с ней встречаться. Следует убедить Марка, что это невозможно. Она должна распутать узел, который сама завязала.

Но ее тело кричало совсем о другом: низ живота обдала жаркая боль, между ног пульсировало желание, губы припухли. Она лгала себе, когда говорила, что не хочет его. Хочет, хочет сильнее, чем прежде. И Марк это знает. Он намеренно показал ей, насколько она беспомощна перед силой желания. Показал… и ушел.

– Миледи? – Это явился служитель с угощением. Порция с усилием изобразила улыбку и прошла в ложу. Острые глазки тети Джейн окинули ее проницательным взглядом, но, к счастью, старушка больше заинтересовалась мадерой и пирожными с кремом.

Когда открылся занавес и начался второй акт, Арнольд наклонился и сунул что-то в ладонь Порции.

– Ты уронила, – бесстрастно сообщил он. Порция опустила взгляд и увидела смятую записку.

Неужели он прочел? Может быть, ее выдало выражение лица? Нет, скорее всего, нет. Она спокойно улыбнулась Арнольду и равнодушно поблагодарила. Он не стал ни о чем спрашивать. Порция и не ждала другого, ведь Арнольд вечно занят только собой. Дженни Линд начала арию, и Лара сделала знак, чтобы они замолчали.

Вечер был безнадежно испорчен. Ее жизнь оказалась на грани краха. Порции хотелось бы винить во всем Марка, но в глубине души она знала, что сама виновата. Да, он выследил ее, но какая-то частичка ее сердца радовалась, что вышло именно так.

Лара мрачно посмотрела на мужа.

– Арнольд, я ее ненавижу. Я пытаюсь быть милосердной и не могу. Не могу ничего с собой поделать. Ну зачем, зачем отец женился на ней? Зачем ему понадобилась жена? Особенно серенькая пасторская дочка?

Арнольд потягивал виски и ждал, пока жена успокоится, а ее гнев утихнет. Вино за обедом только ухудшило дело. Лара всегда после этого становилась шумной и неосторожной.

– Я его уговаривала, чтобы он не женился, но он меня не слушал.

– Лара, твой отец был отличным воином и мудрым генералом, но все же он оставался мужчиной.

– Что ты имеешь в виду?

– Он увидел Порцию и растаял.

– Он ее просто пожалел, – крикнула Лара. – Он не любил ее. Мой отец был сострадательным человеком, а не дураком.

Она продолжала негодовать, расхаживая туда-сюда по комнате, и в этот миг напоминала своего отца. Арнольд старался не вникать в ее жалобы. Ему было о чем подумать. Когда жена успокоится, он уговорит ее попросить Порцию об одолжении. И пусть Лара твердит о ненависти к своей мачехе, она это сделает, как делала всегда.

– Итак, сэр, – произнес Мартин, бросая на Марка косой взгляд, – что именно я должен узнать?

– Я хочу, чтобы ты выяснил все ее планы на следующие две недели. В какие дома ее пригласили, к кому она сама отправится с визитами, кто должен навестить ее. – Марк неопределенно взмахнул рукой.

– Мы говорим о леди Эллерсли? – с сомнением в голосе спросил Мартин, словно не желая поверить, что Марк говорит всерьез. – Вдове национального…

– …героя. Так и есть.

Казалось, с языка Мартина готов сорваться очередной вопрос.

– Это сугубо личное дело, – уверил его Марк.

– Понимаю, – В глазах детектива мелькнула веселая искра.

– И Себастьян ничего не должен знать.

– Разумеется, сэр. Все останется между нами. Кстати, сэр, вам будет интересно узнать, что после нашей предыдущей встречи я завел очень полезное знакомство в кухне на Гросвенор-сквер. Просто на всякий случай.

– Вот как?

– Поразительно, какие чудеса способны творить совсем небольшие суммы.

– Действуй, Мартин, действуй.

Он должен получить приглашение в один из домов, где будет Порция, должен оказаться с ней в одной комнате, должен заглянуть ей в глаза, убедить, что продолжение их отношений стоит любого риска. В конце концов, чего стоит жизнь без малейшей опасности?

– Вы же можете написать ей, сэр, – предложил Мартин.

– Я писал. Письмо вернулось в том же конверте, изорванное в клочья.

Марк улыбнулся. Ярость Порции не рассердила его, а позабавила и обрадовала. Если бы он ничего для нее не значил, она безразлично отложила бы письмо в сторону. Под холодной маской спокойствия крылась страстная и отчаянная натура.

Он болезненно тосковал о ней, мечтал заключить ее в свои объятия и был уверен, что она чувствует то же самое. Какой смысл им обоим мучиться? Это просто смешно. Им так хорошо вдвоем. Почему она не понимает бессмысленности этих страданий, если он здесь, рядом, с ним в любой момент можно увидеться? Он ей нужен. Марк сделает все, чтобы это доказать.

Виктория задержала Порцию во дворце. Они предавались воспоминаниям о лорде Эллерсли. Королева, лишь недавно разрешившаяся от бремени, лежала в постели. На свет появился еще один принц, которого назвали Артуром. И мать, и младенец чувствовали себя хорошо, но королева скучала и жаждала вернуться к привычным занятиям.