Улыбка черноглазого стала стократ шире. Он заговорщицки подмигнул и шепнул:

— Но ведь они об этом не знают. К тому же я прошёл посвящение и теперь внешне почти не отличаюсь.

Я окинула брюнета новым пристальным взглядом. Когда бегала по залу и возлежала на холодном мраморе перед установленным для вождя подиумом, особого внимания не обратила, а сейчас отметила… Да, он не отличался. И дело не только в заполненных тьмой глазах.

Просто мужчины и женщины из числа «чёрных» выглядят по-разному. Это у женщин подбородки очень маленькие и овал лица совсем другой, а у мужчин лица вполне себе европейские.

— А отрава, которой меня напоили? — озвучила новый вопрос я. — Она тоже со смыслом?

— Дьярна? Это напиток вождя. Вождь может преподнести своей избраннице кубок, выказывая тем самым величайшее расположение. Избранница может отвергнуть кубок, тогда она получит свободу и компенсацию. Ну а если взяла и пригубила — значит, выразила ответную симпатию. После этого она ещё может уйти, но компенсацию не получит, так как подтвердила, что вождь нравится, следовательно, никаких душевных мучений от общения с ним не испытывает.

— А если… пригубила дважды?

— Равносильно признанию в любви. Таких тоже отпускают, но очень редко.

Я немножко смутилась, а брюнет повеселел и подмигнул.

— Не бойся. Лазеек, чтобы вытащить тебя, предостаточно, — сказал он. — Даже невзирая на то, что ты не пригубила, а отпила.

В этот миг собеседник выглядел до того уверенно и важно, что я просто не решилась признаться, что весь кубок выдула. Тем более формально там действительно было лишь два глотка.

А в следующую секунду предводитель «чёрных» напрягся и тряхнул головой, я же, глядя на него, слегка перепугалась. Просто подумала — вдруг он, кроме тьмы в глазах, ещё какой-нибудь бонус от «посвящения» получил? Способность к телепатии, например.

И бонус, как выяснилось, в самом деле был! Только он заключался не в чтении мыслей, а в способности слышать какой-то специфический зов на ультразвуке, с помощью которого черноглазые в бою перекликаются.

В данный момент, как мне милостиво пояснили, товарищи брюнета сообщали, что драка близится к финалу. То есть кое-кому пора сваливать из чужого гарема, иначе между потомками озабоченных братьев новая война вспыхнет.

— До завтра, — небрежно кивнув, сказал лазутчик.

А я пришла к однозначному выводу — точно влюбился! Иначе с чего такое равнодушие?

Следом прозвучало:

— Постарайся не натворить глупостей, ладно? И, пожалуйста, с Ирриаром не спи.

Ну всё! Ну вот и главное подтверждение! Ирри… Так, ладно, имя синеглазки запомнить ещё успеем, а сейчас…

— Эй, подруга, — явно не оценив мой загадочно-мечтательный вид, позвал брюнет. — Ты меня слышишь?

Я приосанилась и улыбнулась. Потом сказала:

— Конечно, слышу.

— И? — в голосе собеседника мелькнули требовательные нотки.

— И совершенно не понимаю, почему тебя так волнует моя интимная жизнь.

Вопрос был обоснованным, но признаться в симпатии предводитель «чёрных» не пожелал. Более того, он картинно прикрыл глаза и очень шумно вздохнул.

Но я на эту провокацию не повелась! Расправила плечи и улыбнулась очаровательней прежнего! И чуть-чуть растерялась, когда мне заявили:

— В твоём случае секс — это подтверждение взятых на себя обязательств. Завершение брачного ритуала, после которого ситуация станет гораздо сложней. Переспишь с Ирриаром, и всё, ты, считай, в гареме. — И уже ехиднее, после паузы: — Впрочем, если тебе хочется в гарем, то…

Я непроизвольно нахохлилась. Что за порядки? Что за нравы? Что за нетолерантный взгляд на секс?!

Даже хотела озвучить эти вопросы, но визитёр такой возможности не дал. Просто повернулся, в несколько шагов пересёк спальню и ухватился за свисающую с потолка верёвку.

Я, как воспитанная девочка, поспешила следом — ну чтобы проводить. А по дороге ещё одну, по-настоящему важную вещь вспомнила.

— Ой, подожди!

— Что? — Он тут же обернулся.

— А снадобья, чтобы язык выучить, у тебя случайно нет? А то знаешь, задолбали все эти «Игри даа», «Курлы-мурлы»…

Брови мужчины снова приподнялись. Вначале решила — удивлённо, а оказалось — издевательски.

— Чего-чего?

— Снадобье мне нужно, — терпеливо пояснила я. — Ну или ритуал. Или чем тут знание языка в светлые головы попаданцев вкладывают?

Он даже верёвку отпустил. А на лице такой позитив отразился, что у меня мурашки по спине побежали. Заговорил, явно сдерживая хохот:

— Снадобье? Ритуал? Подруга, а у тебя ничего не треснет?

Та-ак! Мы не обидимся, ибо момент неподходящий. Но запомним и отомстим!

— То есть? — уточнила я.

А через миг услышала:

— Если ты ещё не поняла, поясняю — ты попала. Во всех смыслах слова. Это, знаешь ли, не сказка. Это суровый мир, полный опасностей, боли и злобы. Тут нет волшебных снадобий и прочей бабской фигни. Хочешь овладеть мастерством фехтования — иди и тренируйся, изо дня в день, до седьмого пота. Хочешь стать вождём — иди и завоюй это право, вышиби зубы всем, кто встанет на твоём пути. Хочешь понимать, о чём лопочет местное население — иди и учи язык.

— Как это… учи? — опешила я.

— Как обычно. Английский в школе учила?

— Ну… бывало.

— Вот так и с ургарейским.

Он сказал, а я совсем растерялась. Это что же получается, вместо того чтобы получать от мира удовольствие, кружить головы дикарям и купаться в славе, мне придётся… зубрить?

Нет, я так не играю. Спасибо, мне школы с универом хватило.

— Глупость какая-то, — резюмировала, помедлив.

— Почему же?

В голосе визави прозвучало искреннее ехидство, и это стало новым поводом нахохлиться.

— Потому! — выпалила я. И хотя уверенность немного поугасла, заявила: — Ты ошибаешься. Этот мир очень добрый и позитивный. С точки зрения женского фэнтези он вообще, вероятнее всего, идеален. А в идеальном мире нет места зубрёжке. Только любовь, приключения и юмор. Значит, обязательно существует снадобье или маг, способный научить языку максимум за пару дней.

Молчание, повисшее в спальне… оно было не напряжённым, а каким-то очень выразительным.

— То есть, — осторожно, очень сдержанно, начал брюнет, — ты убеждена, что попала в фэнтези? Причём не обычное, и даже не в боевое, а именно романтическое?

Я, само собой, кивнула, а собеседник сделал показательно-глубокий вдох и спросил самым будничным тоном:

— Кстати, забыл спросить, а как тебя зовут?