Из этого взаимоотношения между земельной рентой и денежным процентом следует, что земельная рента должна неуклонно падать, так что в конце концов на земельную ренту могут жить только самые богатые люди. Таким образом, конкуренция среди земельных собственников, не сдающих своих земель в аренду, непрерывно возрастает. Разорение одной части этих земельных собственников. Новая концентрация крупной земельной собственности.

Эта конкуренция ведёт далее к тому, что значительная часть земельной собственности попадает в руки капиталистов и капиталисты таким путём становятся вместе с тем и земельными собственниками, точно так же как и вообще менее крупные земельные собственники существуют теперь уже только в качестве капиталистов. Наряду с этим некоторая часть крупных земельных собственников становится в то же время промышленниками.

Таким образом, конечным результатом является уничтожение различия между капиталистом и земельным собственником, так что в общем и целом остаётся уже только два класса населения: рабочий класс и класс капиталистов. Это вовлечение земельной собственности в торговый оборот, превращение земельной собственности в товар означает окончательное падение старой аристократии и окончательное возвышение денежной аристократии.

1) Сентиментальные слёзы, которые по этому поводу проливает романтика, нам чужды. Она постоянно смешивает два момента: гнусность, заключающуюся в торгашеских махинациях с землёй, и те вполне рациональные, в пределах частной собственности необходимые и желательные последствия, которые содержатся в вовлечении в торговый оборот частной собственности на землю. Во-первых, феодальная земельная собственность уже по самому существу своему есть результат грязных махинаций с землёй, превращение её в землю, отчуждённую от человека и вследствие этого противостоящую ему в образе тех или иных немногих крупных господ.

Уже феодальное землевладение заключает в себе господство земли над людьми как власть какой-то чуждой силы. Крепостной есть придаток земли. Точно так же и владелец майората, первородный сын, принадлежит земле. Она его наследует. Вообще господство частной собственности начинается с землевладения; землевладение является её основой. Но при феодальном землевладении владелец по крайней мере с виду кажется королём земельного владения. Вместе с тем там ещё существует видимость более интимного отношения между владельцем и землёй, чем узы просто вещественного богатства. Земельный участок индивидуализируется вместе со своим хозяином, имеет его титул, баронский или графский, его привилегии, его юрисдикцию, его политическое положение и т. д. Земельный участок является как бы неорганическим телом своего хозяина. Отсюда поговорка «nulle terre sans maître»[26], в которой нашло своё выражение срастание господского величия с земельным владением. Точно так же и господство земельной собственности не выступает здесь непосредственно как господство голого капитала. Те, кто принадлежит к этой земельной собственности, относятся к ней скорее как к своему отечеству. Это – национализм весьма ограниченного характера.

Точно так же феодальная земельная собственность даёт имя своему владельцу, как королевство даёт имя своему королю. История его рода, история его дома и т. д. – всё это индивидуализирует для него его земельную собственность, превращает её форменным образом в его дом, персонифицирует её. Точно так же и те, кто обрабатывает его земельное владение, находятся не в положении наёмных подёнщиков, а частью сами, как крепостные, являются его собственностью, частью же состоят к нему в отношениях почитания, подданства и определённых повинностей. Позиция землевладельца по отношению к ним является поэтому позицией непосредственно политической и имеет вместе с тем некоторую эмоциональную сторону. Нравы, характер и т. д. меняются от одного земельного участка к другому; они как бы срослись с клочком земли, тогда как позднее человека связывает с земельным участком только его кошелёк, а не его характер, не его индивидуальность. И, наконец, феодальный землевладелец не стремится извлекать из своего земельного владения максимально возможную выгоду. Напротив, он потребляет то, что там имеется, а заботу о добывании новых средств он спокойно предоставляет крепостным и арендаторам. Таково отношение дворянства к земельному владению, окружающее хозяина земли некоторым романтическим ореолом.

Необходимо, чтобы эта видимость исчезла, чтобы земельная собственность, этот корень частной собственности, была целиком вовлечена в движение частной собственности и стала товаром; чтобы господство собственника выступило как чистое господство частной собственности, капитала, вне всякой политической окраски; чтобы взаимоотношение между собственником и работником свелось к политико-экономическому отношению эксплуататора и эксплуатируемого; чтобы всякое персональное взаимоотношение между собственником и его собственностью прекратилось и чтобы эта собственность стала лишь вещественным, материальным богатством; чтобы место почётного брачного союза с землёй занял брак по расчёту и чтобы земля, точно так же как и человек, опустилась на уровень торгашеской стоимости. Необходимо, чтобы то, что составляет корень земельной собственности, – грязное своекорыстие, – выступило также и в своей циничной форме. Необходимо, чтобы неподвижная монополия превратилась в подвижную и беспокойную монополию, в конкуренцию, а праздное наслаждение плодами чужого кровавого пота – в суетливую торговлю ими. И, наконец, необходимо, чтобы в процессе этой конкуренции земельная собственность в образе капитала продемонстрировала своё господство как над рабочим классом, так и над самими собственниками, разоряемыми или возносимыми выше согласно законам движения капитала. Тем самым место средневековой поговорки «nulle terre sans seigneur»[27] занимает поговорка нового времени «l’argent n’a pas de maître»[28], ярко выражающая господство мёртвой материи над людьми.

2) Что касается спора о делимости или неделимости земельных владений, то надо заметить следующее.

Раздел земельных владений есть отрицание крупной монополии земельной собственности; он её устраняет, но лишь посредством придания этой монополии всеобщего характера. Основу монополии – частную собственность – раздел земельных владений не устраняет. Он посягает на данную форму существования, а не на сущность монополии. В результате этого раздел земельных владений становится жертвой законов частной собственности. Дело в том, что раздел земельных владений соответствует движению конкуренции в сфере промышленности. Кроме политико-экономических невыгод от раздела орудий и от распыления труда (надо отличать это от разделения труда: работа здесь не разделяется между многими, а одна и та же работа выполняется каждым изолированно, т. е. имеет место многократное повторение одной и той же работы), этот раздел, как и вышеупомянутая конкуренция, опять-таки неизбежно превращается в накопление и концентрацию.

Поэтому там, где имеет место раздел земельных владений, не остаётся ничего иного, как либо вернуться к монополии в ещё более отвратительном виде, либо устранить, подвергнуть отрицанию самый раздел земельных владений. Но это уже не возврат к феодальному землевладению, а устранение частной собственности на землю вообще. Первое устранение монополии всегда равносильно приданию ей всеобщего характера, расширению рамок её существования. Устранение монополии, достигшей своей наиболее широкой и всеобъемлющей формы существования, равносильно её полному уничтожению. Ассоциация, в применении к земле, использует выгоды крупного землевладения в