Вода поблескивала в рве, окружающем город Новичков – так его называл ее знакомый бомж. И этот блеск неожиданно вызвал в сердце Зои Валерьяновны приятный прилив чувств. Она словно бы оказалась в мгновении от прекрасного приключения, которых так мало было в ее длинной, но трудной жизни.

Зоя Валерьяновна посильнее запахнула на груди ведьмин плащ, довольно улыбнулась и уверенно потопала вниз, к заветному городу. Кат Ши, сопя под тяжестью собственного веса, отправился следом.

***

Долго ли, коротко ли – дошла! Зоя Валерьяновна стояла у рва, в который, свесившись с перил, плевали все местные жители пригорода. Очередь в город новичков была огромной. Торговцы, мамы с детьми, мужики с туповатыми лицами и сельхозорудиями, зажатыми в здоровенных кулачищах. Пара богатеньких дядек в каретах, с десяток путников с котомками за плечом, лошади, овцы и козы. Еще орки, гремлины, гоблины, пара невообразимых клыкастых чудищ, трое хвостатых ящеров на двух ногах, которые светски болтали о природе и погоде, пяток бородавчатых ведьм, несколько еще бог весть кого… Зоя Валерьяновна сначала хотела заорать. Потом – тоже. А потом поняла, что ее никто не собирается сжирать. Да и выглядела она в этой очереди весьма органично. Зоя Валерьяновна покосилась на свои черные когти и расслабилась. Ну что ж. Постоим, послушаем, о чем люд и не люд болтает. А там, глядишь, и скажут, где эта светлая краля обитает.

Правда, вскоре от подслушанных разговоров у Зои Валерьяновны начался нервный тик. В основном говорили о пытках, перемежая это рассказами об урожае репы. Кто-то обсуждал способ копчения эльфийских ушей, кто-то – действенность настойки из феячих пупков. Орки шли в город, чтобы найти там пару мальчиков для битья, ведьмы мечтали о материалах для зелий типа крови, плазмы, волос девственников и еще какой-то пакости.

– Гильдия их защищает…

– Ой, да эта гильдия сама образцы поставляет. Сама знаешь, что тут кто сильнее – тот прав. Не можешь себя защитить – пойдешь на корм.

– Ну, тут ты права, но Гильдия…

Кусок разговора, подслушанный Зоей Валерьяновной, оптимизма не добавил. Черт знает что! Но ей надо туда, в город, попасть к этому Гоги и найти Светлую Кралю. И тогда все закончится. Зоя Валерьяновна зажмурилась, когда совсем рядом с ней прошло клыкастое чудище с отвисшей челюстью, с которой капала слюна. Его маленькие красные глазки, зеленая кожа и запах навоза вперемежку с коноплей вызвали в Зое Валерьяновне приступ ужаса. Она не знала, что это относительно спокойный орк, классический вояка, которому от старой фурии не нужно решительно ничего. «Этот бомж погибели моей хочет, раз сюда отправил», – плаксиво думала Зоя Валерьяновна, разглядывая своих соседей. Правда, спустя несколько минут она заметила, как бледный юноша, вставший в очередь за ней, тоже зажмуривается, но уже для того, чтобы не видеть ее.

Ссаныч вился в ногах Зои Валерьяновны, и на него поглядывали с интересом гораздо большим, чем на фурию.

– Э, бабка!

Зеленый жуткий орк смотрел прямо на нее. Зоя Валерьяновна вздрогнула. Обращались явно к ней.

– Продай кота, бабка. Пять дукатов даю и талер сверху.

– Шесть дукатов и два талера!

– Семь!

– Девять с половиной!

В одно мгновение вокруг опешившей Зои Валерьяновны собралась толпа. Чудовища галдели, алчно разглядывали шипящего Ссаныча.

Какой-то умник, мелкий, клыкастый и плюгавый, схватил Ссаныча за заднюю лапу, оценивая стати. И, конечно же, сделал он это очень, очень зря.

***

Ссаныч был котом дела с самого нежного котячьего возраста. Он не разменивался на фантики на ниточках, не носился по квартире как дебил с истошным мявом и не врезался в сервант. Возможно, дело было в Зое Валерьяновне, которая отлично умела в дрессуру – ведь не зря ее покойный муж, приходя пьяным вдюпель, шатаясь и тихо матерясь, протирал специальной тряпочкой грязные ботинки, ставил их на полочку и лишь потом вырубался в прихожей. Поэтому вполне вероятно, что котик с другим характером вряд ли бы у Зои Валерьяновны выжил.

В общем, Ссаныч был существом спокойным, даже флегматичным, но была у него одна, скажем так, фишечка. Ссаныч был котом крайне мстительным. Он мог притаиться за углом и вцепиться обидчику в наглую ляжку вполне серьезно, до крови и шрамов. Про нагадить в туфли или вскарабкаться на спину, выпуская когти и не обращая внимания на человеческий рев боли – тут уж и говорить нечего. Мстил толстый рыжий кот обычно за фамильярность. Если его таскали против воли, с силой тискали или сажали на коленки, трогали без его высочайшего разрешения, то последствия могли быть самыми неприятными. Правда, в последние годы Ссанычу мстить было особо некому: Зоя Валерьяновна была отлично осведомлена о придурях своего питомца. «Ишь, цаца какая», – говорила она, глядя на недовольную кочачью морду. И оставляла животное в покое, убирая подальше ручонки внуков от пушистой шерстки.

То есть, стресса от нарушения его личных границ Ссаныч не испытывал очень давно. Поэтому сейчас потные липкие пальцы гоблина, которые ковырялись до этого невесть где, совершили фатальную ошибку. Так нагло лапать и домашнего толстяка Ссаныча не стоило, а уж тем более дикого ядовитого Кат Ши…

Гоблин только успел матюкнуться на черном наречии, а потом подлетел в воздух от удара мощной лапой и упал на землю, тут же оказавшись прикушенным ощерившимся, жутко злым котом. Гоблин закатил глазки и уплыл в чертоги бессознательного. Послышалось журчание.

Гордый Кат Ши брезгливо потряс задней лапой и прошелся по униженному до ничтожества противнику. Описанный гоблин нещадно вонял.

Ссаныч громко и победно мяукнул – звук напоминал скрип несмазанных железных детских качелей на советской, ни разу не ремонтированной площадке. А потом потерся о чешуйчатую ногу своей хозяйки, уселся на толстый черный зад и зевнул, демонстрируя ядовитые клыки.

«Фаталити, фаталити», – пронесся по рядам зевак быстрый испуганный шепот.

Толпа вокруг котика и Зои Валерьяновны исчезла в мгновение ока. Несостоявшиеся покупатели котика всосались обратно в очередь, с опаской поглядывая на кота.

– Это чего это мы его? Убили? – растерянно спросила Зоя Валерьяновна, брезгливо разглядывая вонючего гоблина.

Гоблин дернул ножкой и застонал, приходя в себя.

– Тьфу, погань. Живой, – облегченно выдохнула она. Хоть и не в аду, а грех на душу брать не хотелось.

***

Тем временем начало темнеть, а очередь не особо сильно продвигалась вперед. Зоя Валерьяновна стояла смирно, терпела из последних сил. Но когда народ вокруг нее как ни в чем не бывало принялся доставать палатки, какие-то мешки и тряпки, чтобы устраиваться на ночлег, ее перекосило. Это что такое делается?! Это как так? Это тут ночевать, на земле? Что это за очередь такая!

Зоя Валерьяновна любила очереди, хотя стояла в них только из спортивного интереса – блюла порядок. Сама она, пользуясь старостью, немощью и своим легким добрым характером, с огромным удовольствием проходила вперед во многих учреждениях без ожидания. Долгие часы очередей во времена перестройки вызывали, конечно, ностальгию, но возвращаться туда не хотелось. Провести ночь в очереди казалось Зое Валерьяновне почти кощунством по отношению к ее пожилому возрасту. Она все еще помнила перестройку и то, как стояла в «Универсам» с двух ночи до открытия зимой, в минус двадцать, ради кроватки «Малютка». И как толстый усатый грузин протолкнулся вперед и нагленько уселся на последнюю кроватку прямо перед красным, обветренным на морозе лицом Зои Валерьяновны. Ох, что тогда было…