Я подставляю руку, ладонью вверх, и получаю монету. Я говорю:

– Братишка, давай-ка еще одну. Дух Сити во мне.

Нас заинтересовала ваша заявка. Хотелось бы срочно встретиться и все обсудить.

– Очень рад. А вы, простите, еще раз?..

– Креативный продюсер.

Он звонил из метро, или, может, из какого-то подвального помещения – слышно было ужасно. Я изо всех сил прижимал телефон к уху – надеялся, что он повторит название кинокомпании или хотя бы свое имя, но он замолчал. В трубке что-то неуклюже ворочалось, жужжа и потрескивая, будто там перегорал большой электрический жук. Дрыгал лапами, опрокинувшись на спину… Название было какое-то мутное, из нескольких слов, кажется, что-то звездно-английское… стар-трек?.. стар-даст-пикчерз?.. стар-медиа-груп?.. Плохая связь. А его имя я, по-моему, даже расслышал, но тут же забыл. Когда я нервничаю, со мной такое бывает, не удается сосредоточиться. Уху стало влажно и горячо, будто я прижимал его к пароварке. Я сделал глубокий вдох, отлепил мобильник от ушной раковины и сказал:

– Хорошо, спасибо за ваш интерес. Готов встречаться и обсуждать. Сегодня и завтра у меня, к сожалению, все расписано, – я заставил себя сделать паузу, чтобы это прозвучало весомо.

Тут все просто, эту ролевую игру я уже освоил – тут важен статус. И важно, кто кому больше нужен. То есть, продюсер звонит мне, талантливому сценаристу – он мне, а не я ему, – со своим предложением. Талантливый сценарист дает понять, что готов к сотрудничеству, но не может же он нестись по первому свисту? Сценарист – человек занятой, человек востребованный. У него плотный график. У него переговоры, проекты…

В трубке медленно жарился жук. Креативный продюсер молчал. Предполагалось, что, пока я держу паузу, он предложит встретиться послезавтра, или, там, в выходные, или просто спросит, какой мне подходит день… Он не спрашивал. Пауза затянулась.

Чтобы мое молчание звучало более правдоподобно, я принялся громко листать блокнот, зажав мобильник между плечом и ухом.

– …А вот в пятницу есть окошко, – проблеял я. Он молчал. – Да и, в сущности, практически весь день… то есть все достаточно гибко, так что в пятницу я мог бы подстроиться…

– В пятницу не хочу, – сказал он. Электрический жук на том конце провода наконец сдох, и его «не хочу» прозвучало отчетливо и брезгливо в образовавшейся тишине.

– Ну тогда, может быть, в выходные? – я даже зажмурился, до того просительно прозвучало. Телефон, горячий и влажный, опять прилип к уху. – Или, знаете, я вот сейчас тут смотрю и вижу, что завтра вечером… э-э-э… вечерком у меня тоже есть время…

– Я вас услышал, – сказал креативный продюсер и снова умолк.

– То есть как бы завтра вечером вам подойдет? После пяти я как раз буду в центре, так что без проблем…

– Час ночи, – сказал креативный продюсер.

– Простите?

– Сегодня в час ночи подъезжайте ко мне домой. Адрес пришлю эсэмэской.

* * *

– Это к чаю, – я протянул ему ягодный торт из «Азбуки вкуса». Я долго думал, что лучше купить – бутылку виски или что-нибудь сладкое. В конце концов остановился на сладком – а то ведь, мало ли, некоторые люди не пьют. Кроме того, продюсер мог расценить бутылку как неуместное панибратство. А к чаю – это к чаю, всегда актуально.

Он развернул пакет, оглядел прозрачную пластиковую коробку, и на лице его проступила такая скука, словно внутри был не торт, а пачка моих школьных сочинений, написанных много лет назад на отлично. Я пожалел, что не принес виски.

– Сергей, – я бодро протянул пятерню, надеясь, что он тоже представится. Он молча коснулся моей влажной ладони и тут же отдернул руку. С таким выражением, словно вляпался в мой ягодный торт.

С моих ботинок текла кофейная грязь на его светлый паркет. Я суетливо снял их, поставил на половик и тут же наступил носком в бурую лужицу.

– Тапок для вас нет, – сказал креативный продюсер.

– Ничего, я так…

– Пол с подогревом.

Его голос звучал густо и низко – ниже, чем по телефону, – и как-то не сочетался с сутулым коротким телом. Он выглядел то ли больным, то ли просто похмельным: опухшие веки, пористая серая кожа, мутные пуговички глаз. Лицо без возраста – от тридцати пяти до пятидесяти, короткий черный ежик волос, на макушке проплешина.

– На кухню, – пробасил он, глядя куда-то мне под ноги. Я машинально опустил голову посмотреть, нет ли там, скажем, какой-нибудь маленькой незаметной собачки, к которой он обращался. Он развернулся и, тихо шаркая мохнатыми тапками, побрел по длинному коридору. Собачки не было. Он обращался ко мне.

Квартира оказалась огромной – пока мы шли, я насчитал двенадцать дверей, некоторые были приоткрыты; мелькнули темные, скучно обставленные комнаты, похожие на гостиничные номера класса люкс.

Помещение, которое он считал кухней, было размером с бальную залу. Одна из стен представляла собой сплошное окно – с видом на Фрунзенскую набережную. У окна за захламленным круглым столом, ткнувшись лбом в прозрачную столешницу, спал человек. За окном гнойно-желтые груды льда лоснились под фонарями в черной маслянистой воде. Огрызок луны, висевший напротив окна, был в точности такого же цвета, как лед. Хотелось снять его и кинуть на место, в реку.

– Хороший вид, – шепотом сказал я.

Креативный продюсер посмотрел на Москву-реку так, словно она мелькала за окном автобуса, в котором его укачивало, и поставил на стол мой ягодный торт, нарочно хрустнув коробкой. Человек проснулся и отнял голову от стола. У него были сияющие пшеничные кудри и огромное брюхо.

– Это Жора, – сказал креативный продюсер. – Директор проекта. Это Сергей.

Жора скорчился, изображая улыбку. Я хотел спросить: «Какого проекта?», но промолчал, не желая тревожить гнездившийся под сердцем зародыш надежды – вдруг речь о моем проекте?

– Это тот, про которого мы вчера?.. – спросил Жора; у него был грудной бабий голос. – Ему налить?

Креативный продюсер кивнул. На столе стояло бутылок шесть или семь спиртного. Жора обнял пухлыми пальцами горлышко «Ямазаки»:

– Японское виски. Премиум-класс.

Я тихо порадовался, что не принес «Джеймесон». На этом столе он смотрелся бы беспонтово – хуже, чем ягодный торт.

– Ты лучше ему настойки налей, со змейкой, – сказал продюсер и поставил передо мной замусоленный пузатый бокал.

– Отличный выбор, – Жора одобрительно меня оглядел, как будто выбор был мой, поставил виски обратно на стол и взял бутылку со скрючившимся на дне белесым червем. Разлил по бокалам мутное пойло.

Я отпил. Оно было сладковатое, с металлическим послевкусием.

– Нам нравится ваша заявка, – капризно сообщил Жора.