Еще до 1933 г. Гитлер дал понять, что стоит за восстановление ВМС. Вскоре после прихода к власти он подтвердил свои намерения начальнику штаба ВМС адмиралу Редеру.

Короче говоря, отвращение Дёница к Веймарской республике и тяга к национал-социализму должны рассматриваться как одна из многочисленных иллюстраций неспособности Веймарского государства создать «единство интересов между офицерским корпусом и государством в целом». В конце 1920-х и начале 1930-х гг. общее тяготение к национал-социализму было заметно среди личного состава ВМС, особенно молодых офицеров.

Быстрое ухудшение внутриполитической обстановки после захвата нацистами власти прошло для Дёница почти незамеченным; несомненно, он не был в курсе истинной подоплеки того, что происходило в Германии. Первые шесть месяцев 1933 г. он провел в «образовательном путешествии» в Голландскую Вест-Индию (острова Суматра, Ява и Бали), Цейлон и Южную Индию — ежегодный подарок президента рейха одному офицеру рейхсвера.

По возвращении в Германию Дёниц оказался вовлеченным в проблемы и конфликты по поводу влияния в СА; похоже, даже замышлялся путч, во время которого адмирал Отто Шульце, командир военно-морской базы, и Дёниц, как его старший офицер штаба, должны были «быть обезврежены». В свете этого события 30 июня 1934 г., получившие позднее юридическое прикрытие в форме софизма «чрезвычайное положение», представились Дёницу не только оправданными, но и необходимыми. Рём был отвратительным извращенцем (гомосексуалистом); СА собрала в себе всех авантюристов и беспринципных хулиганов — фактически самые худшие элементы в национал-социализме. Поэтому для многих действия партии с целью их уничтожения показались чем-то вроде уборки в доме и стали явным поворотом в сторону рейхсвера. Только до немногих дошло, что урегулирование конфликта бандитскими методами — это показатель истинной сути нового государства; кроме того, размах зверств широкой публике был известен и к тому же сглажен обилием пропагандистских фраз, выданных Геббельсом.

В ноябре 1934 г. Дёниц отправился еще в один зарубежный круиз, на этот раз в качестве капитана крейсера «Эмден»; в ходе плавания он обогнул Африку, вошел в Индийский океан и вернулся лишь в июле 1935 г. За этот период, как он считал, за рубежом стал заметен рост германского престижа, что особенно отражалось в более дружественном отношении со стороны Королевских ВМС (Великобритании).

Когда капитан Дёниц возвратился в Вильгельмсхафен, он узнал, что тем временем — в марте 1935 г. — была введена всеобщая воинская повинность, а 18 июня 1935 г. было подписано англо-германское морское соглашение. Поскольку он был профессиональным офицером, обе эти меры неизбежно побудили его на еще более энергичную поддержку правящего режима.

На борту «Эмдена» Дёница посетил гроссадмирал Редер, главнокомандующий ВМС. После доклада о своем плавании Дёниц рассказал адмиралу о своих планах на дальнейшие плавания. К его совершенному удивлению, Редер ответил, что должен поговорить с ним о восстановлении германского подводного флота. Но Дёниц, вместо того чтобы радоваться тому, что сейчас-то он сможет опробовать свои планы новой тактики подлодок, был разочарован. Он чувствовал, что его запихивают в тупик, поскольку были все свидетельства того, что подводный флот может составить лишь очень малую толику воссоздаваемого флота.

И действительно, перспективы были весьма неблагоприятными. Было предложено строить по возможности однородный флот. Версальский договор оставил Германию ни с чем, кроме совершенно устаревших кораблей, а новое строительство подчинялось чрезвычайным ограничениям. В 1935 г. германский флот включал в себя не более чем два линкора, шесть легких крейсеров и двенадцать торпедных катеров вместе с несколькими устаревшими кораблями береговой охраны, торпедными катерами, тральщиками и вспомогательными судами, оставшимися от Первой мировой войны. Потолок численности личного состава равнялся 15 ООО человек, включая 1500 офицеров и береговую охрану.

В соответствии с англо-германским морским договором 1935 года, Германии разрешалось иметь тоннаж своего военного флота не более 35 % тоннажа британского военного флота, а для субмарин было дано разрешение на 45 %. Однако в Королевских ВМС Великобритании подводные лодки играли незначительную роль, так что чисто с точки зрения тоннажа 45 % или даже равенство, которое два правительства обсудили в дружественной атмосфере, не представляли значительного количества в сравнении с другими категориями кораблей. Кроме этого, технические достижения (позволявшие более эффективно бороться с подводными лодками) и соглашения по международному праву серьезно снизили эффективность субмарин.

В сентябре была сформирована первая флотилия подводных лодок «Веддинген» в составе 9 малых субмарин, усиленная еще 9 подлодками в следующем месяце. Ею командовал капитан Дёниц, который, несмотря на первоначальные колебания, скоро «вновь стал подводником душой и телом» и, уже не испытывая препон в виде инструкций и директив, отдался преподаванию основного курса боевой подготовки, делая главный упор на «боевую готовность». То, что разработка тактики «волчьей стаи» получила должное внимание, и обсуждать не стоит.

Обучение «боевой готовности» никоим образом не свидетельствовало о систематической подготовке к войне; оно даже не преследовало никакого агрессивного намерения; это была просто стандартная профессиональная боевая учеба. Даже в Нюрнберге Дёниц в рамках обвинения в подготовке агрессивной войны был оправдан. И действительно, подавляющая часть германского офицерского корпуса, который «в 1933 г. перестал быть важным фактором в политической жизни Германии», виновна скорее в излишней самоуспокоенности и своего рода «тупости перед лицом диктаторского правительства», чем в агрессивных намерениях. Гипертрофированный национализм и восприимчивость к тоталитаризму стали причиной того, что почти «весь верхний слой общества пал жертвой Гитлера тем или иным образом». И Дёниц не составил исключения.

Впервые Дёниц встретил Гитлера осенью 1934 г. перед отплытием «Эмдена», в ранге капитана этого боевого корабля. С тех пор вплоть до начала войны они виделись в общей сложности пять раз, а с 1939 по январь 1943 г. — даты назначения Дёница главнокомандующим кригсмарине — четыре раза. Их встречи происходили под разными предлогами, но они никогда не обсуждали чего-либо иного, кроме военных тем.

В Нюрнберге Дёниц объяснял, что привлекало его в национал-социализме. Эта система взглядов совпадала с его собственными идеями о национализме и социализме — «идеи, которые находили выражение в чести и достоинстве нации, ее свободе, ее равенстве среди других наций и ее безопасности; и социальные принципы, лежавшие в их основе: никакой классовой борьбы, но человеческое и общественное уважение к каждой личности, независимо от ее классовой принадлежности, профессии или экономического положения, и, с другой стороны, подчинение всех и каждого интересам общего блага. Естественно, я рассматривал высокий авторитет Адольфа Гитлера с восхищением и с радостью признавал это, когда во времена мира ему удавалось так быстро и без кровопролития решать национальные и социальные задачи».

Это не совсем гладко сформулированное заявление приводится здесь потому, что оно особенно типично для Дёница и выражает его истинные чувства. В те времена многие другие немцы точно с таким же доверием