– Что происходит? Кто это?

– Я сама хотела бы узнать! Он спрашивает Алину!

От поднявшегося шума у Гурова заныло в висках. Он не хотел пугать домочадцев Прохоровой, но родителей уже было не остановить. Опер достал служебное удостоверение, представился. Блондинка чуть поутихла, хотя по-прежнему заваливала опера вопросами:

– Да по какому поводу?! Что происходит, потрудитесь объяснить?!

Более сообразительный муж оттеснил ее в глубину квартиры и распахнул пошире дверь, поглядывая на соседние квартиры:

– Проходите. Простите, неожиданный визит для нас, мы растерялись, честно говоря. И голова еще тяжелая, буквально час назад из аэропорта. Давайте еще раз, я отец Алины Прохоровой, моя дочь спит сейчас. Может быть, вы мне сначала расскажете, для чего она понадобилась оперативному работнику?

Прохоров-старший хоть и был более сдержан в своем волнении, но его голос раздавался так же гулко. «Они преподаватели в университете, – вспомнил Гуров. – Поэтому разговаривают так громко, привыкли читать лекции для аудитории».

– Пап, что за шум? Что случилось, я только уснула… – В дверном проеме стояла девушка в домашнем халате, накинутом на пижаму.

– Алиночка, иди к себе в комнату. Сейчас мы сами все выясним! – взвизгнула взволнованная мать.

– Извините, но я хотел бы поговорить именно с Алиной, – мягко возразил Гуров.

– Давайте так, пускай будет компромисс. Вы поговорите с Алиной, но в нашем присутствии. Мы все-таки ее родители, хоть моя дочь уже совершеннолетняя с точки зрения закона, но это всего лишь по документам, – миролюбиво предложил Прохоров.

Гуров согласно кивнул. При других обстоятельствах он настоял бы на беседе тет-а-тет, так как при родителях молодой человек или девушка стараются изо всех сил сохранить все свои даже самые мелкие тайны. Но сейчас он понимал, что вытянул «пустышку». Документы были хорошей подделкой, а девушка на фотографии совсем не Алиной Прохоровой. Настоящая Алина, невысокая, крепко сложенная, внешностью пошла в отца: нос крупной картофелиной, крепкие щечки, глаза навыкате, крутой подбородок с упрямой ямочкой. Никакого сходства с миловидной девицей на фотографии в студенческом билете.

Недовольная Алина под перешептывания родителей протопала в большую комнату и плюхнулась на диван:

– Давайте уже быстрее, у меня голова раскалывается.

Гуров показал фотографию из студенческого билета:

– Вам знакома эта девушка?

Алина сморщила круглый широкий нос:

– Вообще без понятия, кто это. – И тут же ахнула возмущенно: – Тут же моя фамилия, имя и номер группы! Это мой студенческий!

– Я же говорила тебе, как опасно терять документы, – тут же принялась читать нотации мать. – Надо было сообщить в полицию! Теперь с твоим документом какая-то мерзавка может изображать тебя! Ужасный позор, ужасная безответственность, Алина!

– Ну мама! Прошло уже почти два года! И это просто студенческий, это же не паспорт! – возмутилась девушка.

– И тем не менее посмотри, до чего довела твоя рассеянность! Уже полиция приходит, и бог его знает, что нас теперь ждет из-за твоего безответственного отношения!

Девушка закатила глаза:

– Не накручивай, он что, пришел меня арестовать из-за какого-то студенческого?! Да там даже не я на фотографии! А какая-то селедка!

– Что за выражения, Алина!

Гуров уже не знал, куда деться от их криков, в этой семье только отец умел разговаривать спокойно. Тот покачал головой на ссорящихся женщин и вежливо уточнил:

– А что, собственно, произошло, по какому поводу ваш визит?

– Извините, всю информацию сообщить не могу, тайна следствия, – пояснил оперуполномоченный. – Вы можете рассказать, где Алина была с 7 вечера пятницы и до утра этой субботы, то есть последние сутки?

– В Париже! – в ответ взвизгнула мать и бросилась вон из комнаты.

Прохоров согласно кивнул:

– Мы действительно прилетели час назад из Парижа. Праздновали там Новый год и провели все зимние каникулы, вечером в пятницу сели на самолет в аэропорту Шарль де Голль, а утром из Шереметьево добрались домой на такси. Зимние каникулы в Париже были нашим подарком дочери на двадцатилетие.

– Вот! – в комнату залетела мать девушки и вывалила перед оперативником кучу вещей. – Это – наши посадочные билеты туда и обратно, это – сувениры для друзей, это – чеки из магазинов и кафе Парижа! Есть даже чеки из гостиницы с датой и временем выселения, что вам еще надо? Какие доказательства?! Моя дочь была в Париже с декабря месяца и никакого отношения не имеет ни к каким преступлениям! Она хорошая, воспитанная девочка, а мы – приличная семья! Не знаю, по какому поводу вы к нам явились, но никаких беззаконий мы не совершали!

– Хорошо, я понял, – кивнул Гуров. Ему действительно было понятно, что кто-то воспользовался документом Прохоровой и ее личностью, чтобы обмануть Громова. – Последний вопрос. Алина, вы знакомы с Игорем Громовым?

– Не знаю я никакого Громова, первый раз слышу. Я никого не знаю, ни эту селедку с фотографии, ни Громового вашего, – капризно захныкала девушка. – Долго еще? У меня голова болит с самого самолета, просто раскалывается.

Из квартиры провожал оперативника отец под крики женщин в гостиной:

– Я тебе говорила, говорила, сразу предложила, чтобы ты выпила таблетку!

– Тогда не так сильно болела! И те таблетки горькие! Дай, которые зеленые!

– Они слишком сильные, сколько раз тебе повторять! Алина, ты никогда меня не слушаешь, а потом к родителям полиция домой приходит!

– Не начинай, я вообще ни при чем! Ты сама один раз загранпаспорт потеряла.

От квартиры Прохоровых Лев Гуров едва ли не бежал. Может быть, Алина и ее родители дружно врали, прикрывая дочку, но он уже не мог находиться среди постоянного крика, который для всей семейки был, по всей видимости, обычной манерой общения. На улице он с облегчением выдохнул, в ушах до сих пор звенело от высокого голоса жены, капризного нытья девушки и гулкого баса отца семейства. Бессонная ночь начинала сказываться, его утренний заряд бодрости потихоньку таял, а ведь еще надо опросить персонал в ресторане «Калейдоскоп», откуда вышел со своей спутницей Громов перед пропажей денег. Еще он запланировал пройтись по барам и ресторанам в поисках татуированного парня, поэтому снова пришлось открывать карту и выстраивать маршрут. К счастью, ресторан располагался в самом центре и