Легко себе представить, коллеги, какого рода поведенческая установка, какой взгляд на мир, на окружающих людей формируется у эпилептоида, постоянным фоном настроения которого становятся тревога, раздражение, злоба, агрессия. Да, верно, эпилептоид – мизантроп, человеконенавистник. Чувство глубокой неприязни к людям пропитывает всю его жизненную философию, предопределяет выбор профессии и т. д. Поверьте, автор не преувеличивает.

Случилось как-то автору познакомиться с человеком, который ещё во времена так называемой холодной войны работал над изготовлением бактериологического оружия – страшного способа массового уничтожения людей. Изначально у этого человека было медицинское образование, и автор не удержался – спросил: «Как же вы, врач, которого со студенческой скамьи учили спасать жизнь людям, пришли к противоположному. Вы получали удовлетворение от этой, с позволения сказать, профессии?» Этот господин, абсолютно не обидевшись на жёсткий вопрос, напротив, с жаром стал объяснять: «Да вы просто не представляете себе, какое это экологически чистое оружие! Оно убивает только людей, никого больше. Атака закончится, останки людей естественным образом растворятся в природной среде, вместе с ними без следа растворятся и бактерии – теперь абсолютно безопасные…» Да, чудная картина: травка зеленеет, солнышко блестит… И людей нет. Мечта эпилептоида!

Но не спешите записывать эпилептоидный радикал в социально опасные. Жизнь так устроена, что объективно полезные и для общества, и для конкретного человека поступки часто совершаются отнюдь не из любви к ближнему, а благие намерения ведут… Сами знаете куда.

Обобщая, можно изобразить следующую схему поведения, производную от эпилептоидного радикала.

Из-за слабой, малоподвижной (т. е. относительно медленно переключающейся с одной задачи на другую) нервной системы эпилептоид не справляется с быстрыми и объёмными информационными потоками. Информационные перегрузки и вызываемый ими стресс заставляют его страдать психологически и даже физически: эпилептоид постоянно чувствует тревогу, поскольку окружающие его информационные потоки воспринимаются им как хаотичные, неуправляемые. Он как будто погружён в иноязычное окружение – все вокруг говорят о чём-то, жестикулируют, а понять и управлять этим невозможно! Он постоянно пребывает в положении упоминавшегося выше клерка, заваленного служебными бумагами, с которыми у него уже нет сил разобраться, а они всё поступают и поступают… Он обречён на муки, если только не… А что, собственно, должен и может сделать обладатель эпилептоидного радикала, чтобы повернуть свою адаптацию в нормальное, как у других людей, русло?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что собой представляют те самые пресловутые информационные потоки, от хаотичного броуновского движения которых страдает эпилептоид. Информационные потоки – это главным образом предметы и люди. Следовательно, чтобы избавиться от головной боли (в её прямом и переносном смысле), эпилептоиду необходимо взять под контроль, «выстроить», упорядочить людей и предметы в окружающем его жизненном пространстве. Что и становится стержнем социальной адаптации по эпилептоидному типу.

Клерку, чтобы прекратить беспрерывный поток документов, в котором он уже практически захлебнулся, надо повесить на свою дверь строгую табличку: «Приём корреспонденции по понедельникам и пятницам, с… по…» – и агрессивно рычать на каждого, кто осмелится нарушить это указание. Так, в общем, и поступает эпилептоид.

Внешний вид. Если истероидный радикал, как мы узнали из предыдущей главы, не накладывает отпечатка на телосложение его обладателя, то в случае с эпилептоидным радикалом дело обстоит иначе: телосложение имеет значение.

Известно, что и нервная система, и костно-мышечно-связочный аппарат человека изначально развиваются из одного и того же т. н. зародышевого листка – относительно автономного скопления клеток зародыша. Так что, когда этот общий для них зародышевый листок подвергается неблагоприятному воздействию, проблемы возникают впоследствии как в мозге, так и в опорно-двигательном аппарате. Хотя проблемы в отношении здорового человека – слишком громко сказано.

Эпилептоидам свойственно телосложение, которое знаменитый немецкий психиатр Кречмер назвал атлетико-диспластическим. Это относительно большая мышечная масса, крепкий костяк, массивный торс, короткая шея – словом, «неладно скроен, но крепко сшит». При взгляде на эпилептоида понимаешь, что этот человек физически довольно силён, но несколько непропорционален – уважение невольно возникает, но лепить с него Аполлона или Афродиту в голову не приходит[11]. Телосложение эпилептоидов-женщин, как вы, наверное, догадались, напоминает мужское: крутые плечи, относительно узкие бёдра, мышцы, наводящие на мысль о нежелательности незапланированных встреч в узкой, тёмной подворотне…

Правомерен вопрос: всегда ли эпилептоидный радикал сопряжён с описанным выше типом телосложения? Ответ: не всегда, но как правило. Скажем так: если у человека есть признаки атлетико-диспластического телосложения, то в его характере обязательно присутствуют качества эпилептоидного радикала. Но если указанных физических признаков не наблюдается, это ещё не означает, что человек не может быть эпилептоидом. Атлетико-диспластик – всегда эпилептоид, эпилептоид – не всегда атлетико-диспластик. Данное положение относится и к другим психодиагностически значимым типам телосложения, о которых мы ещё будем говорить.

Разговор об оформлении внешности начнём с присущей эпилептоидному радикалу функциональности. Это характерное свойство эпилептоидов, в котором выражается их неистребимое стремление к порядку, везде и во всём. Одежда – считают они – должна обязательно соответствовать ситуации, в которой находится и действует человек. Для работы существует рабочая одежда, для праздника (к слову, эпилептоид – редкий участник увеселений) – праздничная. Эпилептоиды терпеть не могут людей, которые не разделяют этой точки зрения и приходят, например, на субботник по благоустройству территории в парадном костюме (так ведут себя, как вы понимаете, наши друзья-истероиды). «Явился – не запылился! Не мусор убирать пришёл, а покрасоваться», – с нескрываемым раздражением говорят про таких эпилептоиды.

В свою очередь, рабочая одежда классифицируется ими по видам деятельности: для офиса, для производства, для уборки помещений, для сада-огорода и т. д., и т. п. По этому принципу формируется эпилептоидный гардероб. Иными словами, эпилептоид не столько одевается, сколько подбирает подходящую экипировку.

Эпилептоидам чужды украшения, прочие аксессуары. Они предпочитают одежду укороченную, простого, незамысловатого кроя, без излишеств, без претензии на оригинальность. Их любимые стили – рабочий и спортивный[12]. Эстеты – обладатели эмотивного радикала – считают вкус эпилептоидов грубым, а их представление о красоте – примитивным.