Ровена часто во время разговоров за обеденным столом не могла сказать наверняка, серьезно он к ним относится или высмеивает, но что касалось лично ее, здесь она была уверена во втором.

И все же не было на земле человека более обаятельного и остроумного, чем маркиз.

Вечером перед обедом он раздал всем членам семьи подарки в знак благодарности зато, что они так долго принимали в доме непрошеного гостя.

Доктор Уинсфорд получил новый микроскоп, от которого пришел в неописуемый восторг, Гермиона — коробку дорогих красок, кисти и альбомы для рисования. Бедняжка чуть не лишилась дара речи.

— Я нарисую вам красивую картинку, — пообещала она маркизу. — Но, боюсь, она не сможет сравниться с рисунками, украшающими ваши пергаменты.

— Я буду с нетерпением ждать подарка, — заверил ее маркиз.

Гермиона смотрела на коробку с красками так, словно не могла поверить в ее реальность.

Лотти тоже была в восторге от своего подарка — роскошной куклы с полным гардеробом, куда входило платье, отделанное настоящим кружевом.

Для Марка маркиз выбрал кнут для верховой езды с серебряным набалдашником, на котором были выгравированы его инициалы.

Вся семья с восторгом разглядывала полученные подарки, и только когда они осмотрели все не меньше дюжины раз и поделились своей радостью, Гермиона вдруг спросила у маркиза:

— А для Ровены у вас есть подарок, милорд? Ведь она сделала для вас больше, чем все мы.

— Я знаю это, — ответил маркиз своим красивым грудным голосом. — Но подарок для Ровены еще не готов.

Объяснение вполне удовлетворило Гермиону, но Ровену мучило любопытство. Что за подарок готовят для нее?

Когда ее обошли, раздавая подарки, она почувствовала себя немного уязвленной, решив, что маркиз, возможно, хочет наказать ее за все их словесные дуэли.

Но теперь девушку вдруг захлестнула волна благодарности, когда оказалось, что о ней вовсе не забыли.

Обед — такой радостный благодаря щедрости маркиза и такой грустный ввиду его скорого отъезда — был особенным.

Миссис Хансон превзошла себя, готовя «любимые блюда его светлости». К тому же мистер Эшберн привез из Свейнлинг-парка свежий паштет и пирожные на десерт.

Лотти не разрешили остаться за общим столом допоздна и вовремя отправили наверх, но ей отнесли в детскую взбитые сливки, желе и «шоколадные пальчики».

— Как жаль, что маркиз покидает нас, — со вздохом произнесла девочка, облизывая липкие пальчики.

— Нам придется вернуться к привычной жизни, — сказала Ровена, разговаривая словно бы сама с собой. — Но для нас так будет лучше.

— Мне так нравится все, что появилось у нас дома благодаря милорду, — не унималась Лотти. — И сам маркиз мне тоже очень нравится. Он такой красивый и нарядный, я выйду за него замуж, когда вырасту.

Ровена рассмеялась, но смех этот был каким-то безрадостным.

— А Гермиона тоже хочет выйти за него замуж, — сказала Лотти. — Она сидела вчера за письменным столом, а я заглянула ей через плечо и видела, как она пишет: «Я люблю его! Я люблю его!» И так по всей странице.

— Тебе не следует читать вещи, не предназначенные для твоих глаз, — механически отчитала сестренку Ровена, думая о том, что была права. Как хорошо, что маркиз уезжает!

Он вернется в свой мир, в котором играет такую важную роль, и Ровена очень удивится, если маркиз даст когда-нибудь о себе знать.

И в то же время Ровена понимала, что будет искать его имя в колонках светских новостей «Морнинг пост», которую ежедневно получал ее отец. Она догадывалась также, что их семья еще долго будет пользоваться особым уважением среди местных жителей, потому что у них останавливался маркиз Свейн.

Возможно, думала она, некоторые знатные семьи графства, считавшие себя до сих пор слишком знатными, чтобы пользоваться услугами ее отца, станут теперь приглашать доктора Уинсфорда.

Что ж, она будет рада этим вызовам, ведь богачи будут платить отцу деньги, которые помогут наконец скопить на школу для Марка.

Сегодня утром маркиз передал ей сто гиней, и Ровена взяла у него чек, хотя что-то внутри ее по-прежнему протестовало против того, что они не могут позволить себе отказаться.

Девушке очень хотелось бы сказать маркизу, что его деньги не так уж необходимы им, но… что толку в наших желаниях, когда мы не можем их исполнить?

Семья отчаянно нуждалась в деньгах, и Ровене пришлось выдавить из себя слова благодарности.

Маркиз выслушал ее с каким-то непонятным выражением на лице, а затем сказал:

— Забудьте об этом! Забудьте о своем негодовании! Забудьте о том, что не можете отказаться от моей щедрости. Наслаждайтесь чувством, что вы богаты, хотя бы и ненадолго.

Ровена поймала глазами взгляд маркиза и порывисто произнесла в ответ:

— Я вовсе не хочу казаться неблагодарной. Вы были очень добры к нам, очень щедры, и если Марк сможет попасть в приличную школу, то только благодаря вам.

— Я собираюсь поговорить об этом с вашим отцом.

— Зачем? — удивилась Ровена.

Маркиз ничего не ответил, и позже Ровена решила, что он, должно быть, счел ее любопытство слишком бестактным. В то же время Ровена повторяла себе, что такой богатый и влиятельный дворянин, как маркиз, наверняка является покровителем многих школ и к советам человека с его опытом стоит прислушаться.

Хотя Ровена не уставала благодарить небо за то, что маркиз наконец-то покидает их дом и глупо было суетиться по поводу того, что он обедает сегодня с ними внизу, она тем не менее уделила своему внешнему виду куда больше времени, чем обычно.

У Ровены было только два платья, которые можно было надеть вечером. Одно, бархатное, девушка носила зимой. Оно принадлежало еще ее матери. Другое, из тонкого муслина, предназначалось на лето. Ровена сшила его собственноручно из самого дешевого материала, который можно было купить в ближайшем городке.

Платье было голубым, как ее глаза, и, укоряя себя за расточительность и кокетство, Ровена купила в деревенской лавочке несколько ярдов ленты, которой сменила старую отделку, придав тем самым платью обновленный вид.

У Ровены не было никаких ценных украшений, но, прежде чем переодеться к обеду, она зашла в сад и срезала с розового куста два белых бутона.

Приколов их к декольте платья, Ровена почувствовала, что это не только сделало ее элегантнее, но также окружило ароматом, вполне соответствовавшим праздничной атмосфере вечера.

Девушка была уверена, что маркиз сочтет старомодной ее прическу, но все же она тщательно уложила волосы перед зеркалом, одновременно отмечая про себя с улыбкой, что Гермиона перехватила локоны новой розовой лентой с кокетливым бантом.

Ровена подозревала, что ее сестрица купила ленту, идя на урок к пожилой даме, много лет прослужившей в гувернантках, которая жила в маленьком домике в дальнем конце деревни.