Головка Вики легла мне на плечо. Я обнял девушку. А заодно, глубоко внутри, отметил – она не все говорит, там еще что-то осталось, частичка, которую она хранит, стесняясь или даже боясь ее.

Дни шли, весна раскладывала зеленые метки на деревьях и земле, солнце упорно топило остатки зимнего холода. Мы с Викой гуляли, смотрели кино, пили кофе по утрам и вино по вечерам, трахались – словом, все, что делают свежеиспеченные парочки каждую весну.

Мы заключили молчаливое соглашение – не лезть друг в друга и нарушали его лишь, когда долго не могли выбрать фильм для закачки, то и дело уступая один другому. В итоге, мы смотрели «Начало». А потом заодно и «Револьвер», на котором настаивала она.

Меня угнетало лишь одно – о Марине ничего не было известно. Закрытые в лице Людмилы или кого угодно не давали о себе знать. Я пытался встретиться с Дженой, узнать у нее, куда двигаться, но она твердила одно – надо ждать. Сколько? Она не знала. Ждать нужно не время, а состояние. Какое? Ты узнаешь. Я тоже работаю над этим. Жди.

После очередного подобного разговора, в ожидании Вики, ушедшей в магазин, я прошелся по квартире, приоткрыл дверь в детскую. Я не бывал здесь… Давно не бывал. Вошел. Ощущение паузы, заставившей время встать между этих стен. Я погладил обои, которые сам клеил. Когда? Сколько уже прошло? Это лучше у Насти спрашивать – она была специалистом по датам, дням рождения и праздникам. Стон вырвался сам – только сейчас я осознал, как нестерпимо трудно без семьи, без «моих девочек». На глаза навернулись слезы, в горле защемило и я оперся руками о стены. С подбородка закапало. Вот она – моя личная стена плача. Стена, за которой жил человек, разрушивший мою жизнь. Я ударил кулаком, отчего дрянная внутренность «хрущевки» загудела.

А ведь однушка Людмилы соседствует именно с этой комнатой. Я представил, как она могла подслушивать все, что происходит, готовиться к похищению, зная, что мы часто гуляем в выходные. С ее даром даже не надо подслушивать – хватало просто быть за стеной и знать, знать все мысли, слова и поступки, даже те, о которых не знали мы, родители!

Мне захотелось сделать что-нибудь гадкое, хоть как-то отомстить и прямо в носках я побежал в квартиру Людмилы. Дверь была открыта – после схватки на лестнице мы просто прикрыли ее, а больше никто не появлялся.

На ходу содрал какие-то вещи с крючков прихожей, потоптался на них, вывернул ящики тумбочки. Удрученно звенели ключи, батарейки, монеты. Мало, конечно же, этого мало. Двинулся в комнату, сграбастал покрывало с дивана и потащил на кухню, чтобы искромсать ножом или ножницами, что уж попадется под руку.

– Психуешь? – голос Людмилы раздался так неожиданно, что я вскрикнул. Покрывало выпало из рук. – Может, поговорим, наконец-то, спокойно?

Спокойно не вышло. Я заорал и рванулся к ее горлу. Я еще помнил, как почти придушил Людмилу и был готов повторить это. Ноги запутались в комках покрывала и я рухнул у кресла. Пустого кресла.

– Неужели ты думаешь, что мне нужно приходить самой? – голос шел откуда-то сзади. Я повернул голову – Людмила стояла у окна. – Успокойся, это видение.

Я перевернулся и сел на полу. Отшвырнул покрывало.

– Как это? Я даже не…

– Даже не понял, где и когда перешел в видение? – Людмила заговорила своим лакированным, и оттого противным голоском, – Что же тебя учительница не научила? Или не захотела?

Я приоткрыл рот, но не дав мне вставить ни слова, Людмила продолжила:

– Или на сказала тебе, что ты всему обучен, готов к встрече с… Как она нас называет? Ах да, закрытые. Смешно. Кстати, ты не думал, что как-то внезапно она тебя учить перестала? Еще и шпионку приставила.

– Чушь! – мне наконец удалось вклиниться в монолог. Я понимал, куда она ведет. Обычная тактика, элемент политики – вносить раскол и расширять трещину.

– Чушь? В таком случае, пусть объяснит при случае – чего она ждет? Она знает, где мы. Неужто ты веришь, что телепатка, сумевшая обучить тебя за неделю, не может увидеть людей, похожих на нее? – соседка пристально взглянула на меня. – Кстати, она знает, зачем нам ты. А мы, в свою очередь, знаем, чего она хочет. Или ты об этом не думал? Ну-ну, а еще лучший ученик.

На лице Людмилы вновь была кривая улыбка, которую хотелось при случае содрать шпателем.

– Херня, не верю, – голос мой звучал неожиданно спокойно. Зато внутри себя я лихорадочно пытался проникнуть в Людмилу, найти там крючок, зацепку, которая стала бы разгадкой всех ее слов. – Докажи!

Людмила посерьезнела. Я тут же ощутил сопротивление в воздухе – пружинистую силу, которая не давала двигаться к хозяйке квартиры. Взгляд ее куда-то ушел и стал вопросительным. Через секунду она посмотрела на меня.

– Доказательства? Что ж… – она вздохнула и я почувствовал, как сила между нами растворилась и я могу двигаться, – Забирай.

С последним словом я влетел в шум и темноту. Первое, что я различил после тьмы, был парк.

Все тот же кусочек парка. Темно-желтое пятно песка посреди робких ростков травы. Недостижимые сосны и квадратнолапые каштаны. Качели чуть дальше, там же – мельтешение детворы. На этот раз я смотрел откуда-то сверху, с высоты сосен.

Вокруг весенних пятен солнца собралось шесть или семь людей. Парочка женщин изображала беседу, сутулый мужчина усиленно искал что-то в траве, пухлая старушка прогуливалась под руку с молодым человеком – то ли внуком, то ли студентом, неосмотрительно попавшимся на глаза преподавательницы во время моциона. Были и другие – серые, черные фигуры людей, которые после долгой зимы пытаются вытряхнуть снег из легких.

Но каждый из них смотрел в одну сторону. Толстушка с парнем делали несколько шагов, разворачивались и шли обратно. Женщины беседовали, не сводя взгляда с одной и той же точки.

Все смотрели на девочку в розовой курточке. Она одна стояла посреди поляны, окруженной кустами. Девочка резко оглянулась, отчего кудряшки посыпались из-под вязаной шапочки. Увидела перед собой мужчину. Он смотрел в упор и вытянул руки из карманов. Девочка испугалась и побежала в сторону – туда, откуда ее звала женщина в аккуратном светло-бордовом пальто. Девочка облегченно влетела в руки женщины. Та повела ее чуть в сторону. Туда, где милая толстуха. Когда девочка оказались в шаге от нее, женщина положила на ее голову руку и постояла так несколько секунд. Затем девочку за руку взяла еще одна женщина, одна из ранее незаметных, и они вдвоем пошли к выходу.

Кольцо ожидающих тут же начало распадаться. Разные его элементы разлетались в стороны. Толстуха с парнем пошли к качелям, сутулый облегченно, будто найдя наконец искомое, выпрямился и по траве двинулся к озеру в глубине парка. Болтушки попрощалась и разошлись в противоположные стороны.

В похищении Марины были замешаны и Людмила, и Джена. Вика? Нет, ее я не видел, но это не значит… В этом мире, точнее, в этих мирах это могло не значить ничего. Здесь ничто ничего не значит, и наоборот. Если она не была здесь, то, возможно, была где-то в другом месте, помогая этому произойти.