справился – повысь и дай задачу сложнее, пока не выйдет на свой уровень. Но если провалишь поручении вождя – не сносить тебе головы! Свой уровень надо уметь определять самому. Только не надо говорить, что Сталин ошибок не прощал, головы сносил направо и налево… Не было этого! Тот же комкор Духанов, Михаил Павлович, в Финскую проявил себя плохо, катастрофически плохо. Но расстрелян не был. В начале Отечественной получил дивизию, проявил себя при обороне Ленинграда, дослужился до командарма, стал генерал-лейтенантом. А маршал Малиновский[44]? Тоже под Харьковом потерпел страшное поражение, перевели на армию, исправился, снова дали фронт, провёл несколько блестящих наступательных операций, орден Победы номер 8 заслужил по праву!

Тут мои мысли прервали – в купе осторожно просочился комиссар дивизии, а по совместительству начальник политического отдела, с бутылкой водки в руке. Комиссар дивизии слег с пневмонией в Киеве, тот комбриг Виноградов лично отвез его в госпиталь, из-за чего отправка эшелонов 44-й дивизии чуть было не сорвалась, а он успел – и комиссара в госпиталь доставить, и в штаб округа заехать. Вот только в штабе он ни с кем не встречался. Блефовал. Да, было такое дело, но ведь как-то залегендировать свои послезнания надо было.

– Что с тобой, Алексей Иванович? Я тебя не узнаю. Давай, по душам поговорим, знаешь, и по соточке примем. За товарища Сталина! – в этом деле комиссар был профессионалом. Ну что же, сейчас и есть повод проверить, как буду «держать алкоголь».

– Наливай.

На столике тут же образовались два стакана, а комиссар привычно вытащил из карманов галифе кусок черного хлеба и шмат сала, завернутые в бумагу, с любовью посмотрел на розовые прожилки, говорящие о свежести продукта, который тут же стал пластать на куски с полпальца толщиной. Для всей полноты картины не хватало луковицы или пары зубков чеснока, но вот и они явились на свет Божий. С сервировкой стола по рабоче-крестьянскому управлялся политработник мастерски. Опыт-то не пропьешь! В каждом стакане плескалось ровно по сто грамм беленькой. Батя буржуазный коньяк не признавал и пил только водку, тайком предпочитая оной хороший самогон, благо, на украинских просторах хорошего продукта было найти проще простого, как и паленого, но каким-то классовым чутьем находил и.о. комиссара дивизии чистый качественный продукт.

– За товарища Сталина! – красиво, с выражением произнес.

Выпили. Закусили. Как я принял алкоголь? Да, никогда раньше не пил. Но нас тренировали. Алкоголь действует на мозг. Мозг можно приучить не реагировать на алкоголь. Этим штукам учат работников спецслужб, чтобы пить и не пьянеть, а самому слушать и на ус мотать. Мои тренировки на базе группы «Остриё» были построены по подобному принципу, вот только учитывали специфику моего организма. Закалка мозга через… Мама моя дорогая! Забыл это заумный термин, честное слово забыл! Так! Больше не пить! Как говорил полковник Полковников: «индивидуальный подход во всей индивидуалистической красе». Да! Не быть ему генералом, никто не захочет такое прекрасное словосочетание «полковник Полковников» разрушать! Так что ум мой оставался светел.

– Понимаешь, Алексей Иванович, у нас в дивизии ЧП! Командира подменили! – сообщил мне заговорщицким тоном собеседник. – И от этой подмены впал дивинтендант в прострацию, а начштаба готовится уйти в запой. Партия ему этого не позволит! Так что Ануфрий наш Иосифович вдул свой коньяк и почивает, а поутру имеет поручение от партии привести себя в порядок и приступить к напряженной и плодотворной работе. Только ты объясни мне, что за китайская муха тебя укусила?

Умеет комиссар говорить. Умеет и уговаривать. Но и я кое-что умею…

– Хорошо, что ты пришёл, Иван Тимофеевич, наливай, не стесняйся. Мне ведь нужно, чтобы ты подсобил, позарез надо! Вопрос жизни и смерти!

– Ну… (типа чем смогу, прозвучало).

– Ты же знаешь, что я с Семеном Константиновичем хорошо знаком? – кидаю пробный шар. Тут комиссару крыть нечем, он ведь знает, что знаком, но не знает, насколько, потому только пожимает плечами в ответ.

– Он мне бумагу интересную показал. Ты приказ наш знаешь? Общие планы по армии тоже?

– Ознакомился в общих чертах. – говорит как-то неуверенно комиссар. Вот оно! А ведь политработники в военном деле совсем плохо плавают… Надо обязательно донести мысль руководству о том, что комиссар еще и военный, так что политработникам – всем! надо пройти военное обучение соответственно их должностям. Хоть что-то втемяшить им в голову кроме уныло-стандартных политзанятий. Но пока что это не реально. Мой-то из простой рабочей семьи, в воинских делах ориентируется слабовато, образования особого не имеет, даже командирских курсов, он больше по митингам да по беседам с личным составом. Это его стихия. Умеет к каждому ключик подобрать! Умеет! Значит, на своем месте – пока что.

– Семен Константинович считает, что Духанов – теоретик, а не практик, его потолок дивизия, рано ему даже за корпус браться, не то что за армию. А планы 9-й армии проходили проверку оперативным отделом Ленинградского округа, там полковник Павел Григорьевич Тихомиров[45] руководит, толковый, по мнению Тимошенко, штабист. У Тихомирова оказался такой интересный майор Сергей Гаврилович Чернов[46]. Он и прошелся по оперативным планам 9-й как танк по жестянке… Тихомиров его замечания переправил Тимошенко, по старой дружбе, чтобы и на его мнение потом ссылаться.

Я выдержал паузу, намекая, что надо бы продолжить. Заинтригованный Батя быстро разлил ровно по сто еще и не выдержал:

– И что Семен Константинович?

– С майором Черновым согласился. Могу эту записку по памяти прошпарить, пусть и не дословно! Поехали!

На этот раз пили без тостов, как-то не хотелось, ни мне, ни комиссару. Ему-то знать не надо, что шпарить я буду слово в слово, с моей памятью это не проблема!

«Роль 9-й армии и ее задачи поняты командованием 9-й армии в основном, правильно, но решение построено на том, что противник не окажет никакого сопротивления… В среднем темп операции запланирован 22 км в сутки, в то время когда свои войска к границе шли 12–16 км в сутки с большой растяжкой частей и отставанием техники (артиллерии главным образом). Как же можно планировать такие темны на территории противника?! Это значит построить операцию на песке, без реальной обстановки и особенностей фронта. При планировании, видимо, противник в расчет вообще не принимался и бездорожье также не учитывалось, за это можно поплатиться срывом всей операции в самом ее начале, особенно если противник окажет хотя бы небольшое сопротивление путем заграждений и прикрытия погранчастями, не говоря уже о подброске полевых войск… При движении 9-й и 8-й армий вглубь будет