Сейчас это называется модным словом паркур, а раньше, да и сейчас для спецназовца это называется «марш-бросок по пересечённой местности с особо сложным рельефом». Не будем уточнять, скольких хозяев и хозяек дачных участков он испугал, сколько собак всполошил своим неожиданным появлением, перелетая очередной забор, но ровно через двадцать восемь минут он был на кольцевой трассе.

Андрею вновь повезло. Не прошло и десяти минут с тех пор, как он начал голосовать, когда на трассе появился «Урал» из его отряда. В кабине помимо водителя находились замначальника ВДС[4]и командир автомобильного взвода. Они узнали голосовавшего офицера, и машина, съехав на обочину, остановилась. Из кабины высунулся вэдээсник капитан Синютин.

– Андрюха, привет! Ты чего здесь руками машешь?

– Серёга, привет. Вы в часть?

– Не совсем. Но мимо проезжать будем. Так что прыгай в кузов, довезём.

– Спасибо, – и Андрей, забежав в хвост машины, забрался в кузов.

Дорога до части заняла пятьдесят минут. За это время он успел выкурить пять сигарет и мысленно прокрутить множество вариантов своих действий, как не пустить Дарью в эту командировку. Он готов был дойти вплоть до командира части, чтобы добиться своего. Но для начала он должен был увидеться с ней.

«Урал» стал притормаживать, постепенно останавливаясь. Он выпрыгнул из кузова и махнул рукой в сторону кабины: «Спасибо, езжайте». Пройдя через КПП, он устремился к санчасти.

Там царила предотъездная суета. Хлопотал начмед, подгоняя солдат, грузивших имущество на КамАЗ в широких зелёных ящиках. Повсюду в хаотичном порядке двигались врачи, медсёстры, что оставались в части, в белых халатах и в полевой форме те, которые уезжали. Хлопали двери, звучали какие-то команды, бегали солдаты в больничной одежде, в общем, обычная сутолока перед отъездом. Все были заняты своими делами, и на появление Минина никто не обратил внимания. Даже Алевтина Петровна, проходя мимо скорым шагом, не повернула в его строну головы, занятая своими мыслями. Ему пришлось её окликнуть. Она повернулась к нему:

– Андрюша?! Здравствуй, дорогой. Ты чего пришёл? На перевязку? Давай позже, когда все уедут. Приходи, чаю попьём. Сейчас некогда, – озабоченно произнесла она.

– Да нет, не надо перевязку, тётя Аля. Где бы Дашу Лукошкину увидеть? – слегка краснея, спросил он. Алевтина Петровна от неожиданности вопроса вскинула кверху брови.

– Лукошкина. А зачем она тебе? – и она ещё внимательней посмотрела на Андрей, стараясь заглянуть в глаза.

– Нужно, тётя Аля, – отвечал он, старательно пряча глаза от её пристального взгляда, – очень нужно.

И, собрав волю в кулак, добавил вопросительно, уже глядя ей в глаза.

– Она ведь уезжает сегодня?

– А тебе какое до этого дело, Андрей?

– Тётя Аля… Я… я… я люблю её, – выпалил он и покраснел ещё больше, опять опуская глаза.

– Ну-ка, ну-ка, посмотри-ка мне в глаза, мой золотой, – и Алевтина Павловна потянула его за подбородок вверх.

– Ты это сейчас серьёзно сказал? – участливо и одновременно строго спросила она. Андрей кивнул.

– А офицер, который сегодня ночью в санчасть приходил… Ты?

– Да, Алевтина Павловна. Я. Пусть это покажется глупым и несерьёзным, но я полюбил её с первого взгляда. Роднее и ближе для меня сейчас нет человека, чем она. И я готов всё сделать для того, чтобы не пустить её в это командировку. Вы мне верите?

– Верю, мой золотой. Верю. Если это всё правда, то я только могу порадоваться за тебя и Дашу. Она девушка хорошая, добросовестная, трудолюбивая. Очень мне нравится, – сказала она подобревшим голосом. – Но ей придётся поехать сейчас в командировку.

– Но почему, – возмутился было он, – почему она? Что, больше некому?!

– Почему?! – голос Алевтины Павловны стал строгим. – Потому что она солдат, и это её обязанность. Потому что её очередь, и от этого никуда не денешься. И почему она не должна ехать? Почему кто-то должен поехать вместо неё? Только потому, что в неё влюбился один из офицеров части, пускай даже самый лучший?! Нет, Андрей, она едет. Ты сам прекрасно знаешь наши неписаные правила.

– Да. Вы правы, тётя Аля, – огорошено вздохнул он, – брякнул не и подумал. И всё-таки где можно её найти?

– В сестринской. Предпоследняя дверь налево. Они там санитарные сумки комплектуют.

– Спасибо.

Он прошёл быстро до указанной двери. Дверь была открыта. Дарья и ещё три девушки, уже одетые в полевую камуфлированную форму, раскладывали по большим брезентовым сумкам с красными крестами по бокам медикаменты и перевязочный материал. Делали они это сосредоточенно, не обращая внимания на вошедшего к ним в комнату старшего лейтенанта.

– Даша, – позвал негромко Андрей.

Все девушки одновременно повернули головы в его сторону.

– Можно тебя на минутку?

Зардевшаяся Даша отставила сумку в сторону и быстро пошла навстречу Андрею. Не сбавляя шага, повелительно взяла его за руку и вывела из комнаты, прикрыв за ними дверь. В коридоре, не отпуская его руки, развернула лицом к себе.

– Ты зачем пришёл? – спросила она, глядя на него сияющими от счастья глазами. Голос её звучал строго, но в то же время радостно: – Я тебя не ждала. Я думала, что мы сегодня утром простились.

– Ты почему мне не сказала, что уезжаешь в Таджикистан? А?

– Но я же написала тебе всё в письме.

– Да, но прочитал я его только вечером. А надо было раньше.

– И что бы было, если бы ты прочитал его раньше?

– Я никуда бы сегодня не ушёл. Весь день так бы и провёл с тобой. Или хотя бы рядом.

– А зачем тебе это надо? – спросила с вызовом Дарья, внимательно глядя Андрею прямо в глаза.

– Затем… Затем… – начал было он, но запнулся, опять падая в карий омут её глаз, утопая в нём без остатка.

– Затем, что я хочу заботиться о тебе, любить. Дарить подарки, прощаться с тобой, не боясь потерять тебя, и встречаться с тобой так, как будто в первый раз, ежедневно говорить о своих чувствах и слышать от тебя слова любви, радоваться тебе такой, какая ты есть. Затем, что я люблю тебя! Вот так вот сразу и без оглядки, люблю!!! Я вот и сейчас стою, гляжу на тебя, а у меня голова кружится.

Вот так они и замерли, глядя друг другу в глаза, несмотря на суматоху, творившуюся вокруг. Наконец Даша произнесла.

– Когда я впервые увидела тебя, я встала как вкопанная, у меня перехватило горло, а ноги отказывались идти. Моя любовь к тебе нахлынула на меня как водопад, и я ничего не могу с ней поделать. Мы ещё не расстались, а я хочу тебя видеть снова и снова, я не могу надышаться тобой. Первый поцелуй и твоё имя на губах… С тобой я поняла, кто я такая! Счастливая женщина!!! Сегодня ночью я прижималась к тебе изо всех сил, боясь вдруг тебя потерять. Я не могла наслушаться, как ты дышишь, и мне ничего не нужно, только быть твоей и рядом с тобой….