Бенджамин Бранэт.”

17.

На следующий день, Уильям и Артур сидели в кабинете и читали газеты. Джеймс снова уехал навестить сестру. В этот раз он особенно торопился к ней.

— Пишут, что отважные полицейские из Скотланд-Ярда арестовали опасного маньяка, убившего трёх человек. “Арестовали”, ага. Эти газеты всё время врут, — прошипел Артур.

— Если бы там написали «убили», то полицейские не были бы такими героями в глазах общественности.

— Возможно.

— Кстати, что заключил Бенджамин по поводу Майкла Торпа?

— Всё так, как и в прошлые разы. Два ножа, раны нанесены разными руками, органы вырваны. Бенджамин написал мне это в письме. А ещё он написал, что убийца был увереннее, чем раньше. Вероятно, делал всё быстрее. Я имею ввиду вырывание органов и тому подобное. В этом же письме он рассказывает о Коноре Адамсоне. Можешь почитать на досуге.

— У Вуда красивая лошадь, — посмотрев в окно отметил Осмонд. — Это я так, к слову.

— Сложно поспорить. Удивлён, что такая красавица как Сэнди досталась такому паршивцу как Вуд. Самая быстрая лошадь Скотланд-Ярда. Я пытался подходить к ней, но она никого не подпускает. Но, наверное, я не смог бы сладить с ней.

— Вы разбираетесь в лошадях?

— Ещё бы.

— Думал вы предпочитаете автомобили, — ухмыльнулся парень.

— Это только для важности. Чтобы казаться лучше, чем все. Раньше я обожал ездить верхом.

— А сейчас у вас есть конь?

Есть, но давно не навещал его. Я зову его Пилигрим. Вороной красавец с роскошной гривой. Огромный, как бизон. Сэнди самая быстрая в Ярде, это правда, но никто не сравнится с Пилигримом в выносливости. Пора бы снова начать ездить верхом.

После недолгого молчания Уильям неуверенно произнёс:

— Сэр, я знаю, что лезу не в своё дело, но, что же так печалит вас в том письме?

Артур презрительно посмотрел на него.

— Ладно. Мы, всё-таки, “арестовали опасного маньяка”. Как ты понял, это письмо от моего сына, написанное уже почти 4 года назад. Написал его мой сын Гарри, — начальник немного помолчал. — В этот самый день, когда он отправил письмо… его убили. По пути из почты. Это был уличный вор, он требовал от него деньги, но Гарри не дал ему ничего. Тогда вор ударил его ножом. Мой сын умер в больнице. Самое ужасное, что убийца избежал наказания. Местной полиции показания свидетеля показались слишком неубедительными. Сейчас он уехал куда-то, вроде в Испанию. Мне жаль Эмили, она осталась одна. Я помогаю ей, как могу.

— Всегда трагично терять кого-то, но это часть нашей жизни.

— Я не закончил. Мой младший сын Джейкоб с тех пор не общается со мной. Видишь ли, он винит меня в смерти брата. Я всегда старался помочь Гарри, иногда я перебарщивал, поэтому он переехал в Лестер. Как говорит Джейкоб, если бы я не навязывал ему свою помощь, то он был бы сейчас жив.

— А Джейкоб в Лондоне?

— Да.

— Вы знаете где он живёт?

— Знаю.

— И не пытались наладить с ним отношения?

— Конечно, пытался. Но он не желает ни видеть меня, ни слышать.

— Может быть мне удастся повлиять на него?

— О, нет. Он очень упёртый. И, знаешь, я сам разберусь со своей семьёй.

— Это вы называете “семьёй”? Вы не общаетесь с сыном 4 года. Я обязан помочь вам, если вы сами не в силах.

— Делай, что хочешь. Мне всё равно.

Они молчали, в этот раз долго. Наконец, Уильям робко произнёс:

— Сэр, я бы всё-таки хотел узнать о деле Джека-потрошителя.

Несбит зло посмотрел на него, но отложил газету и начал свой рассказ.

Глава 2. Потрошитель.

1.

В последний день лета 20-летнему Артуру Несбиту выспаться не удалось. В то время он ночевал в Скотланд-Ярде и всегда был готов отправиться к месту преступления вместе со своим начальником и хорошим другом инспектором Абберлайном. В эту ночь Фредерик не поехал на дело, но приказал Артуру узнать, что же произошло в Уайтчепеле. Молодой полицейский прибыл к одной из конюшен, где уже собрались местные полицейские. Против ворот лежало тело, которое было трудно разглядеть из-за собравшейся толпы. Она совершенно не позволяла пробиться к жертве. Тогда Артур обратился к мальчику лет четырнадцати. Казалось, что ему вообще всё равно, что в паре метров от него лежит мёртвый человек. Парниша только пинал ногой небольшой камешек, не более того.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил у него Артур.

— Меня зовут Джон, — равнодушно ответил он. — Вы наверняка знаете моего папу. Его зовут Колин Вуд, и он инспектор, вон там стоит.

— Теперь я понимаю, что ты тут делаешь. Отец привел тебя сюда, потому что хочет приучить тебя ко всему этому. Мистер Вуд верит, что ты станешь первоклассным полицейским, верно?

— В точку. Вот только я хочу стать актёром. Не интересны мне все эти расследования с убийствами. Но против папки не попрёшь… — юный Джон Вуд сожалеюще опустил голову.

— А ты случайно не расскажешь мне, что тут случилось?

— Папа мне всегда рассказывает о всех происшествиях. И он всегда говорит очень прямо. Убита Мэри Николз, она проститутка, — без зазрений совести рассказал мальчик. — Где-то полчаса назад ей перерезали горло и… Я думаю, вы сами посмотрите, что с ней сделали.

— Весьма ценная информация. А свидетели есть?

— Пока нет.

Артур, которому лично инспектор Абберлайн позволял не носить полицейскую форму и шлем, ещё раз поблагодарил мальчишку и решительно попытался пробиться через толпу зевак. Пользуясь огромным ростом и пугая толпу револьвером на поясе, полицейскому таки удалось подобраться к телу. У жертвы было перерезано горло и имелись огромные длинные раны в области живота. Он видел подобные случаи не раз, но теперь в этом было что-то более пугающее. Тело лежало прямо посреди улицы и убийцу могли заметить. Но не заметили. Полицейский и вправду видел вещи пострашнее, от которых до сих пор кровь стыла в жилах. Но в этот раз всё было иначе. Свежее тело не так уж сильно влияло на него. В ужас вгоняло само окружение. Солнце даже не думало появляться, но даже с ним Уайтчепел не был бы привлекательнее. Никто никогда не ходил сюда по своей воле, все знали, что это гиблое место, в котором обитают такие же гиблые люди. Тут всегда было сыро, даже когда стояла июльская жара, помои смешивались с грязью, образуя омерзительный пол Ист-Энда. Убийства происходили здесь чуть ли не каждый день, но всем было настолько плевать на них, что про многие до сих пор никто