— По телефону вы упомянули о неких загадочных личностях.

— Да, после того, что произошло, начинаешь задумываться…

— О чем задумываться?

— Например, одна машина — она довольно часто приезжала. Я думала, на ней приезжает женщина из социальной службы, но эта машина стояла там все время.

— Одна и та же машина?

— Нет. Они меняли ее. Так сейчас принято — другие люди, другое время… Но одна машина появлялась постоянно.

— Сколько раз вы ее видели?

Герда Халлинг призадумалась:

— Вообще-то, не очень часто…

— Больше трех раз?

— Около того. Может, четыре-пять раз.

— А за какое время?

Ей вновь нужно было подумать. Ей, похоже, нравилось, что у нее есть важные сведения. Что она нужна.

— Хм… За последние полгода, где-то так. Еще до Рождества… Прошлой осенью… Да, в основном прошлой осенью.

— А какая это была машина?

— Я не разбираюсь в машинах. Но она была белого цвета и казалась довольно старой. Знаешь, такая вроде немного заржавевшая. Обычный вполне универсал. Да это, должно быть, социальные работники, — резко завершила она. — Они приезжают то утром, то вечером, подменяют друг дружку. Никогда, ни при каких условиях не соглашусь на такую помощь! Но так уж получается: муниципалитет экономит деньги, а мы, старики, страдаем.

— Это мог быть кто-нибудь еще. Знакомые. Друзья?..

— Сюда больше никто не приезжал. К ним никто не приходил. Ты заболеваешь, и люди отворачиваются от тебя. — Она кивала, словно изрекая истину в последней инстанции. Во всяком случае, эта истина заставила Валманна вспомнить о плохом. Он сознавал, что должен был побыстрее закончить этот нелепый разговор, убраться отсюда, прочь от этого неловкого положения и этой женщины. Он сознавал, что ничто из сказанного ею не даст никакой зацепки. Возможно, что она просто-напросто все выдумывает, чтобы поддержать беседу. Приподняв велосипед, он пару раз крутанул переднее колесо, словно показывая, что и велосипеду не терпится свалить отсюда.

— Мне не на что жаловаться, — продолжала она, не замечая его нетерпения, — я-то здорова. Скоро пятнадцать лет, как мой муж… — Она пару раз глубоко вздохнула, и Валманн замер при мысли о том, что она собирается расплакаться, прямо здесь, посреди дороги. Но она преодолела себя и продолжала в прежнем тоне: — Дети говорят, что мне надо продать дом и купить квартиру в городе, но я даже не знаю. В городе у меня и знакомых не осталось. Здесь, на Сосновой горе, мне нравится. Всегда нравилось. Лес по-своему разговаривает со мной. Ох, я тоже делаюсь странной… — Улыбнувшись, она покачала головой. — Иногда мне чудятся люди — они бегают и обнимают деревья… Нет, прежде здесь было лучше, когда вы с друзьями играли тут в ковбоев и индейцев. Помню, как на склонах цвели ветреницы, а потом появлялось множество отличных грибов, — теперь ее переполняли красочные воспоминания, как незадолго до этого — злорадство и ехидство, — ты всегда был хорошим мальчиком, Юнфинн. Никогда ни во что не ввязывался. Ты обязательно однажды повстречаешь хорошую девушку…

На повороте на Сосновую улицу его занесло, и он чуть не опрокинул велосипед. В тени асфальт уже покрылся тонкой ледяной коркой. Надо бы об этом помнить. И вообще ему не следовало сюда приезжать. И уж во всяком случае, не следовало трепаться со старой сплетницей о расследуемом деле, если учесть, что он еще не читал отчета о теле, найденном в лесу у Тангена. Он давил на педали, стараясь подальше уехать от Сосновой горы и от леса с тропинками, уводящими в коварные заросли воспоминаний.

На следующий день ему предстояло вести совещание в связи с останками, найденными в лесу.

Он чувствовал себя подготовленным еще хуже, чем обычно, но не очень волновался из-за этого. В отчете, который он тайком просмотрел прямо на месте, содержалась только самая очевидная информация: подготовка результатов вскрытия займет довольно долгое время, однако по имеющимся данным умерший был взрослым мужчиной европейского типа (остатки кожи, волосы), относительно высоким, но по сохранившимся элементам одежды личность его определить невозможно. Время смерти также на настоящий момент не установлено, но можно предположить, что тело пролежало там по меньшей мере в течение шести месяцев, очевидно, еще дольше. После установления причины смерти будет также рассмотрена вероятность того, что пострадавший был убит в ином месте, после чего его тело было перенесено туда, где его позже обнаружили.

Валманн застрял на абзаце о «сохранившихся элементах одежды». Изложенное там совпадало с его (и полицейского Фейринга) точкой зрения о том, что это останки не обычного праздно гуляющего человека, так как сохранившиеся лоскуты не напоминали прогулочную одежду. Пиджак старомодного фасона, дешевая майка, синтетические брюки — здесь было кое-что странное: ни на покойнике, ни поблизости не было найдено обуви. Это подтверждало версию, что тело перевезли в Танген. Следовательно, установление личности покойника будет напоминать поиск пресловутой иголки в стоге сена.

— Мы уже связались с Управлением уголовной полиции, — поспешил ответить Валманн, заметив, как Йертруд Моене вцепилась в подлокотники, а так она делала перед тем, как заговорить, — они проверят сведения об известных криминальных личностях, которых потеряли из вида в течение последнего года. Возможно, так мы нападем на след.

— Это все замечательно, — перебила его Моене и на мгновение угрожающе замолчала, — будем надеяться, это принесет хоть какие-то результаты. Но расслабляться не стоит. В отчете я ничего не обнаружила о доме.

— Доме? — Валманн сперва не понял, о чем она.

— На некоторых фотографиях можно различить низкий бревенчатый дом на заднем плане. — В голосе Моене послышались недовольные нотки, которые появлялись, когда ее предложения не были немедленно одобрены.

— Та старая хижина в конце дороги, где стояли машины? — По ее лицу было видно, что это именно так. Он также понял, что это будет расценено как его недосмотр. Он попытался найти оправдание: — Но она нежилая. В аварийном состоянии…

— В любом случае, — Моене поняла, что он готов отступить, и продолжала: — Если учесть, что нам известно об умершем по результатам предварительной экспертизы, вряд ли он был особенно привередливым в плане жилья. Ведь совсем не сложно посмотреть на нее… на хижину, у вас же были там люди?

Фейринг вмешался:

— Шеф, нас там было всего четверо. И у нас было достаточно работы с телом, разбросанным по довольно большой территории.

— Пятеро.

— Что?

— Вас было пятеро. — Моене упрямо сжала губы.

— Нет, прошу прощения, четверо.

— Вас должно было быть пятеро: вы сами, Валманн и трое криминалистов.

Тишину, на мгновение воцарившуюся в тесной, загроможденной мебелью «дежурке», все поняли однозначно и верно: Юнфинн Валманн, ответственный за расследование дела о трупе, найденном в трех километрах к северу от Тангена, заглянул на место происшествия всего на пару минут.