во власти (как правило, мужской). А может, судьба золовки Хуаны показала ей, что происходит, когда супруга короля отказывается от ответственности за государство. В любом случае бастарда объявили изменником. Он бежал во Францию, где его приняла единокровная сестра Луиза Савойская.

Пока Филиберт охотился, Маргарита Австрийская взяла бразды правления в свои руки, в сущности, сказав ему не забивать свою красивую голову. Она собрала совет, назначила чиновников, когда приехал ее брат, обсудила с ним внешнюю политику и одобрила его планы по восстановлению отношений с Францией. Маргарита никогда не отказывалась от приемов и охоты; есть описание того, как она выступала в спектакле в роли королевы амазонок, в малиновом головном уборе, кирасе с драгоценными камнями и обнаженным мечом в руке (всплывает образ Изабеллы Кастильской). Однако опыт в Савойе был последним этапом ее политического ученичества, репетицией действий на более широкой европейской сцене, к которой судьба скоро ее вернет.

Летом 1504 года стояла изнуряющая жара, даже Филиберт не имел сил охотиться, поэтому в первые дни сентября он с новым энтузиазмом вернулся к любимому занятию. После бурного утреннего преследования дикого кабана он упал в тени, напился из холодного родника и простудился. Во дворце собрали докторов, но те опустили руки. Маргарита приказала растереть свои драгоценные жемчужины, чтобы приготовить лекарство, но ничего не помогало; Филиберт умер утром 10 сентября. Рассказывают, что слугам Маргариты пришлось удерживать ее, чтобы она не выбросилась из окна.

Маргарита с головой погрузилась в перестройку фамильной церкви, где похоронили Филиберта, чтобы вырезать там девиз ее сочинения: FORTUNE. INFORTUNE. FORT. UNE. Слова можно истолковать как «судьба очень жестока к женщинам» или, наоборот, «Счастье. Несчастье. Укрепляет. Ее». То есть речь идет о конкретной женщине[17]. В последующие годы отличительной чертой дворца Маргариты Австрийской в Мехелене станут деревянные бюсты ее и Филиберта. Хотя она заказывала их после смерти супруга, Маргарита изображена с распущенными волосами невесты, а не во вдовьем чепце. В 24 года она уже в третий раз осталась одна. Отец и брат поначалу хотели снова выдать ее замуж, но после трех таких неудачных попыток супружества Маргарита объявила, что «совсем не расположена пробовать еще раз».

При этом вместе с мужем она потеряла и недавно обретенную роль. Или нет? Филиберту наследовал восемнадцатилетний единокровный брат, чье малолетство, казалось, могло на некоторое время оставить за Маргаритой долю власти. Однако новый юный герцог не пошел на договор, что привело Маргариту в ярость. Если он думал, что «подобным невежливым отношением он сможет унизить нас и осуществить свои замыслы, то он ошибается, – писала она позже. – При том что я женщина, мое сердце совсем другой природы…»[18]

Во Франции Луиза Савойская теперь тоже была молодой вдовой. Маленький дофин, которого Анна Бретонская родила французскому королю Карлу VIII в начале их супружества, умер в 1495 году. Супруг Луизы Карл Ангулемский заболел лихорадкой и скончался по пути на похороны дофина. Противостоя, как поразительное количество таких женщин, попыткам снова выдать ее замуж, Луиза сосредоточилась на своем сыне Франциске.

Как главный родственник мальчика, герцог Орлеанский объявил, что Луиза Савойская не может принять на себя опеку над своими двумя детьми, поскольку сама несовершеннолетняя – во Франции правовое совершеннолетие для женщин наступает в 25 лет. Однако молодая вдова доказывала, что в Коньяке, где родился Франциск, женщины получают права опекунства в 14 лет. Королевский совет принял решение до известной степени в ее пользу, а герцог Орлеанский (при условии, что Луиза снова не выйдет замуж) получил всего лишь надзорную роль.

Луиза Савойская поселилась в Коньяке, чтобы управлять своими обширными землями. Там она начала воспитывать двоих детей в здравых научных традициях, в которых ее учили при дворе Анны де Божё. «К тому же, дочь моя, если в какой-то момент в будущем Господь заберет твоего супруга, оставляя тебя вдовой, тогда ты понесешь ответственность за своих детей, как многие другие молодые женщины; будь терпелива, поскольку это угодно Богу, и управляй разумно», – писала Анна в «Наставлениях дочери». На стене комнаты в Ангулеме Луиза написала свой заимствованный у Лоренцо де Медичи девиз: libris et liberis (книги и дети).

Ее дочь Маргарита имела тех же учителей, что и сын. Дети учились испанскому и итальянскому языку у матери, латыни и библейской истории – у двух ученых-гуманистов, а на миниатюре Маргарита с братом изображены за шахматной игрой. При этом не оставалось никаких сомнений, кто из двоих детей получал больше внимания матери.

Луизу Савойскую упрекают за то, что она сосредоточилась на Франциске, но и Маргарита вела себя так же. Наверное, это было естественно, поскольку бездетность ряда рано умиравших французских королей стремительно приближала Франциска к престолу Франции. Когда в 1498 году неожиданно скончался Карл VIII, ударившись головой о притолоку двери, трон перешел к Людовику, герцогу Орлеанскому, двоюродному брату Ангулема, супруга Луизы. К тому же Людовик по-прежнему не имел детей – циничные прогнозы по поводу его супружества с калекой Жанной полностью оправдывались[19].

После смерти Карла VIII его вдова Анна Бретонская погрузилась в истеричную скорбь, однако безотлагательно предприняла шаги к восстановлению прав на собственное герцогство. Ее первый брачный договор предусматривал, что в случае смерти короля Карла она может снова выйти замуж только за следующего короля Франции – способ продолжить французскую аннексию Бретани. Новый король Людовик XII принял меры, чтобы отказаться от имеющейся супруги, бесплодной Жанны, под предлогом отсутствия консумации. От Жанны потребовали пройти унизительный физический осмотр, папа выдал разрешение, и Жанна удалилась в монастырь, в итоге ее причислили к лику святых.

Хотя брак Людовика с Анной Бретонской был чрезвычайно выгоден политически обеим сторонам, не было гарантий, что он разрешит проблему престолонаследия. Тридцатишестилетний жених не отличался хорошим здоровьем, а неоднократные беременности Анны от Карла наследника так и не принесли.

Если, или пока, у короля Людовика и его новой королевы не родится сын, мальчик Луизы Савойской Франциск оставался вероятным наследником престола. В этих обстоятельствах Луизе приходилось бороться за разрешение самой растить Франциска. Ее вынудили привезти сына поближе к Людовику, в Амбуаз на Луаре, где Франциск и группа приставленных к нему молодых людей могли наслаждаться охотой и шуточными рыцарскими турнирами, которые ему очень нравились. Ей также пришлось согласиться на надзор доверенного человека Людовика сеньора де Ги, чье грубое представление о собственных обязанностях порой заставляло семью чувствовать себя пленниками. Дети Луизы спали в ее спальне, а офицер должен был присутствовать при lever – церемонии утреннего туалета юного наследника. Однажды, когда Луиза объявила, что ее дети еще спят, чиновник даже вышиб