- Столько суеты, чтобы проехаться на электричке до Читы! - Алейникова, вздохнув, прикрыла глаза и длинными пальцами с безукоризненным маникюром начала массировать виски.

Диме стало искренне жаль СВ. Впервые за столом напротив он увидел не холодную и недоступную красоту зацикленной на служебных делах «следовательши», а смертельно усталую и замороченную ворохом расследуемых дел молодую женщину.

До этой минуты Дима если и сочувствовал, то себе любимому. Убийство - компетенция прокурорская, но саврасками-то опера из уголовки бегают! Убийство Портнягина и так выливалось в откровенный «висяк», а с обнаружением второго трупа, Лоскутникова. Капитан Писаренко обреченно подумал, что теперь они с СВ - неплохая парочка для битья. Костерок уныния, потрескивая, начинал набирать мощь, что, конечно, мужика и опера не красило, но что уж тут поделать.

Однако Дима никогда не относился к пессимистам. Он решительно «затоптал» костерок в душе, отнеся сие «возгорание» к минутной слабости, порожденной жалостливым порывом в отношении предмета своего мужского обожания. Что это действительно была минутная слабость, подтвердил и тот очевидный и непреложный факт, что в кошмарных условиях полной темноты по делу, помноженной на начальственный прессинг, он, капитан Писаренко, не поддался соблазну успокоить растрепанность собственной психики самым удобным и крайне желательным способом. Это, в смысле, достать решительно и. закурить. Как сигаретная пачка не жгла карман.

Да, пачку «Опала» Дима всегда таскал с собой. Ему нравилось угощать «вечных стрелков», тут же нарочито равнодушно отвечая на закономерные вопросы, мол, бросил и не тянет. А при опросе потерпевших, свидетелей, допросах подозреваемых сигарета - известное дело - классический прием для разговора, близкого к искреннему.

Светлану Васильевну, как надеялся Дима, позыв усталости и апатии тоже отпустил, поэтому он продолжил излагать следователю детали второго преступления и свои умозаключения по этому поводу. В кратком и последовательном изложении картина была такова.

На «Жигулях» Портнягина преступники добрались до станции Дарасун, где сели в последнюю электричку, следующую в среду из Карымской в Читу. Они проехали на электропоезде до конечной станции Чита-первая. И вскоре, между 23.00 и 23.30, неподалеку от вокзала выстрелом в упор убили гражданина Лоскутникова Александра Петровича.

Убийцы проволокли труп через дыру в заборе на стройку, засунули в одно из валявшихся здесь бетонных колец, набросав сверху куски рубероида и рваные бумажные мешки из-под цемента. Позже нашлись свидетели, слышавшие в это время выстрел в районе привокзальной стройки. Здесь и был в субботу обнаружен труп с огнестрельным ранением. Наткнулись на тело мальчишки, игравшие на стройке в субботу в «войнушку».

Другими словами, тело убитого и сам факт убийства обнаружились только через двое с половиной суток с момента совершения преступления. Паспорт убитого благополучно обнаружился в кармане его брюк.

Погибший Александр Петрович Лоскутников являлся заместителем председателя строительного кооператива «Домстрой», который имел объекты на станциях Карымской и Новой. Помимо Новой, по ходу «железки» от Дарасуна к Чите, интерес представляли еще два поселка. В Атамановке у Лоскутникова жили родители, а в Антипихе - приятель.

В общем, движение Лоскутникова из Дарасуна содержало для убийц элемент непредсказуемости. Мало ли какая шлея могла попасть под хвост Александру Петровичу, тем более, что погудеть в приятельской компашке он был не дурак. Мог сойти в Новой - там, вполне, организовался бы и стол, и кров. К родителям заглянуть или к приятелю.

Да и вообще. Стоило только Лоскутникову податься на вольные кооперативные хлеба, как образ его жизни изменился кардинально. Поначалу это обстоятельство дражайшую половину Александра Петровича злило и бесило. А какой жене понравится? Вечерами постоянно где-то пропадает, возвращается крепко подшофе. Но когда муженек стал приносить домой втрое больше, чем он получал на своей былой казенной должности, мадам Лоскутникова махнула на него рукой. Если ее порой что-то и встряхивало, так только чисто женские подозрения: с одними мужиками благоверный глушит водку или и бабы там?

Но на этот раз возвращение затянулось, а через сутки породило вполне обоснованную тревогу. Дело в том, что вечером в четверг Лоскутниковым домой позвонил Дынин, председатель этого самого кооператива «Домстрой». Мол, где Петрович? А в субботу все самое худшее подтвердилось. Лоскутникова и Дынин опознали найденный на стройке труп.

Дело об убийстве Лоскутникова недолго пребывало в прокуратуре Железнодорожного района. Вскоре оно перекочевало на стол Светланы Васильевны Алейниковой, а следовательно, озаботило и капитана Писаренко. Нетрудно догадаться, почему. Да, заключение экспертизы гласило: пуля, извлеченная из тела Лоскутникова, идентична той, которой был убит хозяин вишневых «Жигулей» Портнягин. «Ствол» был один, тот самый, чертов «кольт-45».

Объявления по радио и телевидению с просьбой сообщить, кому что известно, большого результата не дали. Только информация водителя «КамАЗа», встретившего вишневую «копейку», выворачивающую от Никишихи, да свидетельства о выстреле у привокзальной стройки. Правда, ребята из Железнодорожного РОВД, два дня лопатившие место предполагаемого убийства Лоскутникова, нашли-таки гильзу. От штатного «кольтовского» патрона 45 АКП.

В сообщениях прессы, взбудораживших читинского обывателя, понятное дело, про марку пистолета не было ни строчки. Сие решили не обнародовать: американское изделие, в силу своей экзотики для Забайкалья, стало предметом особой головной боли и для тех, кто занимался, как пишут в газетах, «борьбой с мафией».

Но не загадочные коллеги из «конторы глубинного бурения», не гордые и бесцеремонные ребята из 6-го отдела родного УВД, а именно он, капитан Писаренко, нашел, перебрав больше половины водил из таксопарка, того таксиста, который в среду 31 июля, около полуночи (время совпадало!) посадил на Чите-первой, у путепровода, трех молодых парней. Троице надо было в Северный микрорайон. Двойную таксу вперед дали, а то бы и не поехал: обратно, гарантия - порожняком гнать.

Таксист показал, что один пассажир сошел у метеостанции, а двое других - на конечной остановке маршрутного такси в Северном. Но внешность описал довольно скупо. Мол, такие накачанные хлопцы, молчавшие всю дорогу. Только один раз самый здоровый из них назвал другого Аликом. Черного такого, кавказской внешности. «Здоровый» и «кавказец», по словам таксиста, ехали до конца. А тот, который сошел по пути, у метеостанции, - внешности обычной, светловолосый, чуть повыше среднего роста. Вся троица была в джинсах-«варенках», тот, который Алик, - в такой же куртяшке на майку, другие двое - в черных куртках-косухах и белых футболках. Спиртным не пахло, в салоне не курили. Узнает, если вновь встретит? Вряд ли, не днем же дело было.

В общем, получался у Димы такой расклад. На карымскую электричку троица села в Дарасуне для того, чтобы наверняка «выпасти» Лоскутникова. Предполагали, что может он сойти в Новой, в Атамановке или в Антипихе. Значит, немало им было известно про Лоскутникова. А он поехал домой, потому и до конечной. С вокзала пошел наверх, на проспект Советов. От забора привокзальной стройки до пятиэтажки, где жили Лоскутниковы, метров четыреста. Вот так.