— Прескотт, вы в порядке?

Ни звука.

Кавано увидел впереди перекресток и слегка надавил на педаль тормоза, чтобы сделать разворот. Колеса скользили по мокрому асфальту, как по льду. Убрав ноги с педалей газа и тормоза, он стал тормозить двигателем, но проехал перекресток прежде, чем машина сбросила скорость настолько, чтобы можно было развернуться.

— Прескотт, ответьте! Вы в порядке?

Скрючившийся на полу Прескотт пошевелился.

— Рад, что вы остались на этом свете.

Сирены приближались. Впереди показался еще один перекресток. На этот раз скорость была достаточно низкой, чтобы развернуться без заноса, и Кавано свернул вправо.

«Пока что мы перестали быть целью», — подумал он, позволив себе немного порадоваться.

— Вы не ранены? — спросил он Прескотта.

— Нет.

— Тогда поднимайтесь и сделайте что-нибудь полезное.

— Я чувствую себя отвратительно.

— Для меня сегодня тоже не лучший день в жизни. Слушайте. Я должен полностью сосредоточиться на управлении машиной. Выньте из кармана моей куртки мобильный и позвоните. — Кавано продиктовал номер. — Потом передайте телефон мне, чтобы я смог вызвать помощь.

— Да, помощь, — ответил Прескотт.

— А потом вы расскажете мне, что, черт возьми, это за люди и почему они так хотели убить вас.

— Они не хотели убивать меня, — сказал Прескотт.

— Что?

— Я нужен им живым.

У Кавано пошли мурашки по коже, и не от того, что он промок насквозь, просто через разбитое лобовое стекло дул встречный поток воздуха. Посмотрев в зеркало заднего вида, чтобы проверить, оторвались ли они от преследования, он задумался. В свете этих слов сегодняшнее нападение выглядело совершенно иначе. Когда они были на складе, и когда они убегали через ограду, плохой прицел нападавших можно было списать на темноту или дождь. Теперь стало понятно, что прицел был весьма точен. Нападавшие хотели остановить Прескотта, не убив его. Если в кого и стреляли на поражение, так это в меня. «Все пули, выпущенные в машину, шли в область водительского сиденья, в меня, а не в Прескотта». Единственным пробелом в этой гипотезе был выстрел из гранатомета в окно комнаты, заложенное кирпичом. Но это тоже объяснимо. Вспомнив детали, Кавано понял, что сила разрыва гранаты была слабее нормальной. В противном случае разрушения были бы намного больше. Мощность гранаты понижена, она должна была оглушить, но не убить.

— Хорошо, — наконец ответил Кавано. Район складов заканчивался, впереди виднелись улицы, по которым ездили машины. Он выехал в квартал, образованный обветшавшими старыми домами. Дальше должен быть выезд на шоссе.

— Они загримировались под наркоманов, смешались с остальными обитателями склада и хотели напасть внезапно. Когда появился я, они поняли, что обстановка изменилась, и им пришлось нарушить первоначальный план и идти в атаку раньше, чем они готовились.

Сирены впереди звучали все громче.

— Позвоните по моему мобильному. Наберите номер, который я продиктовал вам.

Прескотт наконец-то послушался.

— Есть сигнал на том конце линии.

Убирая правую руку с руля, чтобы взять телефон, Кавано решил устроить Прескотту проверку.

— Когда вы услышали сирены, вам не пришло в голову позвонить в полицию и отправиться туда вместе со мной?

— Нет.

— Почему?

— Никакой полиции, — с ударением произнес Прескотт.

Кавано не успел продолжить расспросы. В трубке послышался голос Дункана:

— "Всемирная служба защиты".

— Это Кавано. Я в «красном режиме». — Кавано представил себе, как Дункан выпрямился в своем кресле.

Ветер и рычание мотора со сломанным глушителем заглушали телефон, но Кавано расслышал Дункана:

— Радиомаяк «Тауруса» не работает. Тебя нет на экране.

— "Таурус" остался в прошлом. Я и Прескотт едем в угнанной машине, — ответил Кавано, руля левой рукой. Правой он изо всех сил прижимал телефон к уху.

— Передай свои координаты.

— Перехожу в режим кодирования, — ответил Кавано, нажимая кнопку на обратной стороне трубки, чтобы включить шифрующее устройство. Преследователи могли подслушивать их, если у них имелась соответствующая аппаратура. — Я еще в Ньюарке. Еду в сторону от реки. Впереди шоссе с интенсивным движением, но я пока не вижу его номера.

— Сколько человек в группе нападения? — напряженным голосом спросил Дункан.

— Возможно, человек восемь.

— Они вас преследуют?

— Не уверен. Возможно, мне удалось... — Кавано всмотрелся в зеркало заднего вида, проехав мимо нескольких мрачного вида домов. Он уже был готов сказать, что ему удалось оторваться, но в этот момент из-за угла выехали две машины и ринулись вдогонку.

— Да. Они нас преследуют.

Кавано подъехал к развязке и увидел дорожный знак.

— Я еду на север по Двадцать первой магистрали. Шоссе Мак-Картера, — добавил он, увидев другой знак.

Кавано живо представил себе Дункана, упершегося взглядом в карту на экране компьютера.

— Если ты едешь по Двадцать первой на север, в сторону от реки, продолжай движение. Примерно через десять миль ты доедешь до пересечения с Десятой. Сверни на восток, а потом на север, на Семнадцатую. Ты сможешь добраться до Титерборо?

Дункан имел в виду аэропорт Титерборо, четвертый по размеру в окрестностях Нью-Йорка, после Кеннеди, Ла Гардия и Ньюаркского международного, в районе развилки Семнадцатой и Сорок шестой магистралей в Нью-Джерси около федеральной магистрали 80. Это двадцать километров от центра Манхэттена, по дороге через мост имени Джорджа Вашингтона. Титерборо имел статус запасного, им пользовались для корпоративных и чартерных рейсов, а также принимали самолеты частных владельцев, чтобы разгрузить основные аэропорты, в которых приземлялись крупные авиалайнеры. Достаточно часто клиентами «Всемирной службы зашиты» оказывались руководящие работники крупных корпораций, поэтому агентство обзавелось представительством в Титерборо и держало там свой вертолет с опознавательными знаками «Атлас Авионикс», своей дочерней компании.

— Я уже в Титерборо, — послышался голос Дункана, прерываемый треском грозовых разрядов. — Мы готовим пересменку.

На жаргоне «Службы» это означало, что клиент, после доставки из Манхэттена в бронированной машине, должен пересесть в реактивный самолет, принадлежащий его фирме, и заботу по его охране возьмут на себя люди, не являющиеся сотрудниками «Службы». Когда самолет оторвется от земли, задание можно считать законченным.

— Ты сможешь добраться туда?