построен из простого серого камня, взамен деревянного, обрушившегося пару лет назад. Козырек над ним аккуратный из красной черепицы, а по бокам у стен действительно раскинулся терновник, да так сильно, что поглотил больше половины отверстия шахты.

— Ну, была не была…

Остановившись у колодца, я машинально заглянула внутрь и потянулась к вороту. На миг ветер с моря неожиданно стал холоднее, будто сейчас и не лето вовсе, а начало осени. Поежившись, я замерла, пережидая неприятные мурашки по телу, и невольно прислушалась к шелесту терновника. Чуть пошевелившись, кусты стали выглядеть как-то слишком угрожающе, и, оглядевшись, я подобрала палку, чтобы немного отодвинуть их от себя.

В этот момент мне показалось, что кто-то шепчет рядом, и голос, слабый и хриплый, отражается эхом от каменных стен.

— Кто здесь?

Вздрогнув, я вновь заглянула вниз, перегнувшись через стенку и пытаясь рассмотреть в черной глади силуэт говорящего, но мрак, сгустившийся на дне, и тень, падающая от козырька, не давали понять, есть ли кто-то внутри. Едва я решила, что мне показалось, как голос стал чуточку громче, и к нему добавился еще один и еще. Они все что-то шептали, тонко и жалобно, будто уже давно сидят в этом колодце без возможности выбраться наружу.

В ужасе я попыталась отшатнуться, взявшись за стойку козырька, но вместо этого в руку больно впился терний, и, вскрикнув, я отдернула ладонь, инстинктивно дернувшись в бок. Вторая рука скользнула по влажной кладке, лишая равновесия, и спустя всего секунду я сама ухнула вниз в черную пропасть колодца к незнакомым голосам, успев только сжаться для падения в воду.

Через несколько безумно долгих мгновений ледяная гладь сомкнулась над головой, принимая меня в свои холодные объятия. Боль мелкими иголками прокатилась по телу и особенно по кровоточащей ладони, будто смакуя мою рану. Что-то вцепилось в подол платья, шепот превратился в крик на тысячу глоток, он будто бы исходили от самой воды. В панике я приложила все силы, чтобы вынырнуть и сделать глоток воздуха, ухватившись за каменную кладку, тут же ощутив, как отвратительный, гнилостный запах ударил в нос.

— М-мама!

К ногам под водой что-то прикоснулось, боль внезапно врезалась в кожу, и я беспомощно всхлипнула, из последних сил хватаясь за выступающий камень. Навряд ли кто-то услышит меня здесь, но я пыталась продержаться еще чуть-чуть в глупой попытке не умереть.

— Ва-ася! Кто-нибудь! Помогите!

Стараясь дышать только ртом, я подняла голову и в слабом отблеске света впервые увидела, как выглядят мои руки и рукава. То, что я приняла за воду, было больше похоже на загустевшие чернила, словно ради чьей-то злой шутки наполнившие колодец. Гнилостный запах разложения и черная, как уголь, слизь, будто ощутив мой нарастающий ужас, начали подниматься, отбирая у меня последние шансы на выживание. Что-то, что держало мой подол, резко натянуло его, утягивая меня вниз, и лишь в последний момент просвет над моей головой исчез. Теряя сознание, я успела протянуть ладонь к чьей-то веснушчатой руке, крепко схватившей меня и потянувшей наверх.

Удушье и странные звуки заставили меня проснуться, но, открыв глаза, я не узнала пейзаж.

Черные плотные тучи освещали только редкие молчаливые молнии, оглядевшись, я обнаружила себя на берегу с множеством острых камней и угольным песком. Прилив, представлявший собой всю ту же отвратительную слизь, новой волной почти добрался до меня, заставляя встать и отойти подальше.

— Где я…

Сделав еще несколько неловких шагов, я запрокинула голову, чтобы рассмотреть неровные ряды скал, обрамлявших небольшой пляж. Где-то там, далеко над ними, раздались чьи-то молитвы, и, кажется, пошевелилась тьма особенно густых облаков, сплетаясь в гибкий извилистый отросток.

— Ты потерялась, дитя?

Голос, спокойный и вкрадчивый послышался совсем рядом. Повернувшись к краю берега, я заметила мужчину в темно-сером плотном хитоне. Его внешность показалась мне приятной, добрая, понимающая улыбка и веселый взгляд внушали доверие. Черные волосы волнами спускались до плеч, а черты лица были невероятно знакомы.

— Папа?

Улыбка мужчины стала еще шире, и он осторожно приблизился ко мне, протянув руку.

— Идем со мной, дитя, я помогу тебе.

Странный сгусток на небе резко дернулся, и чей-то далекий крик донесся до нас. Незнакомец невольно оглянулся, увидев мой испуг, и его лицо внезапно исказилось. Оно больше не было настоящим, превратившись в театральную маску с неестественно широкой улыбкой и щелками глаз.

— Вы не мой отец.

Дернувшись назад, я чуть не упала, пытаясь отойти подальше, а мужчина медленно повернулся ко мне.

— Я лучше него. Твой дар просыпается, и только я могу тебя от него исцелить.

— Хватит! Замолчите!

Брови на маске дрогнули, а из-под щели у подбородка вытекла такая же черная слизь, как и в океане. Незнакомец тяжело вздохнул и вытянул руку, внезапно оказавшись ближе. Его ладонь дернулась к моей шее, но кто-то другой схватил меня сзади и резко выдернул из этого странного сна.

Теперь я обнаружила себя в чужом лесу на берегу озера. Молодой парень, едва ли старше меня, прошел мимо, отряхиваясь и стараясь привести себя в порядок. Он выглядел уставшим, взлохмаченным и безумно несчастным, настолько, что, кажется, не заметил меня.

— Здравствуй…

Незнакомец молча присел у воды и осторожно зачерпнул ее в ладони. Присмотревшись к новому лицу, я вновь заметила знакомые черты и с еще большим ужасом ждала, когда оно обернется маской.

— Ты закончил?

Из травы выполз уж, а чуть позже к нему спустилась голубка, но ни один из них не видел меня, будто я была лишь незримым призраком.

Наблюдая за ними, я тщетно пыталась понять, что происходит, но лишь сильнее тревожилась за судьбу парня передо мной.

Выслушав просьбу посланников, я дождалась, пока незнакомец уйдет, и вновь отступила в воду. Вместо леса передо мной разлилась огромная река с множеством рукавов, ручьев и ответвлений, переплетающихся друг с другом. Позади же эта река оказалась единым потоком.

Всё это, прошлое и будущее, лежало как на ладони, готовое рассказать о своих секретах прямо сейчас.

Марья

Вернувшись с рынка, я прошла в дом, но не увидела там ни Гету, ни фамильяра. Заглянув в комнату и проверив кухню, я заметила, что ведро, которое обычно брала дочь, также отсутствовало.

— Опять всё в последний момент делает.

Облегченно выдохнув и рассчитывая, сколько еще потребуется купить для праздника, я поставила на стол корзинку и достала из нее несколько баночек меда.

Из открытого окна вдруг повеяло прохладой, а сердце кольнуло тревогой. С ужасом прислушавшись к своим чувствам, я ощутила что-то недоброе и пугающее рядом, но не могла понять, что именно