– Что провел ночь с девушкой.

– На улице пошел снег, – сказала старуха. – Не испортите свою новую обувку.

Ветер действительно носил в воздухе жесткие снежинки, которые собирались в трещинах между камнями мостовой, лепились к теплой штукатурке домов. Это был неуютный, бессмысленный снегопад – снежинки быстро таяли там же, куда падали.

Лейсер пересек Фриденсплатц и увидел новый желтый жилой дом в шесть или семь этажей – первую новостройку будущего крупного квартала. На балконах вывесили для просушки белье, которое теперь покрывал тонкий слой снега. На лестнице пахло едой и бензином явно российского происхождения. Квартира оказалась на третьем этаже. Он слышал плач младенца и звуки радио. На мгновение у него возникла мысль повернуться и уйти, потому что его присутствие могло стать опасным для этих людей. Но он тем не менее дважды нажал на кнопку звонка, как сказала девушка. Не до конца еще проснувшаяся, она сама открыла дверь. Поверх хлопчатобумажной ночной рубашки был накинут плащ, который она сжимала у горла, чтобы под воротник не проникал стоявший на лестнице холод. Увидев его, она несколько растерялась, явно не зная, что делать, словно он принес ей дурные вести. Он тоже молчал и просто стоял перед ней; в руке его из стороны в сторону покачивался чемодан. Потом она сделала ему знак головой, и он прошел за ней по коридору до ее комнаты, где поставил чемодан и рюкзак в угол. Стены были увешаны плакатами, звавшими в путешествия, с пальмами на островах и с луной над поверхностью океана. Они упали на постель, и она накрыла его всей тяжестью своего тела, слегка дрожа, не в силах скрыть своего страха.

– Я хочу спать, – сказал он. – Дай мне сначала выспаться.

– Он угнал мотоцикл в районе Вильмсдорфа, – сказал русский капитан, – расспрашивал о каком-то Фритцше на станции. Что он будет делать дальше?

– У него состоится еще один сеанс связи. Сегодня вечером, – предположил сержант. – Если ему есть о чем сообщить.

– В то же время?

– Нет, разумеется. И не на той же частоте. Не из того же места. Он может отправиться в Витмар, или в Лангдорн, или в Волькен. Может добраться даже до Ростока. Но не исключено, что останется у нас в городе, но сменит дом. Или не станет ничего передавать вообще.

– Сменит дом? Кто посмеет дать пристанище шпиону?

Сержант пожал плечами, словно и сам был бы не прочь. Слегка обиженно капитан спросил:

– Почему вы считаете, что он ведет передачи из дома? Быть может, он выходит на связь из леса или даже с поля? Откуда такая уверенность?

– Сигнал очень стойкий. Он использует мощный аппарат. От батареи такой мощности не получишь. По крайней мере от переносного аккумулятора. Он подключается к электрической сети.

– Оцепите город, – распорядился капитан. – Прочешите каждый дом.

– Но ведь он нужен нам живым, – возразил сержант, разглядывая свои руки. – Да и вам тоже.

– Тогда скажите мне сами, как лучше поступить.

– Сделать так, чтобы он вышел на связь наверняка. Это первое. И удержать его в пределах города. Это второе.

– Каким образом?

– Действовать придется оперативно.

– Я спрашиваю: что для этого необходимо?

– Введите в город войска. Все подразделения, какие только сможете собрать. Танки, пехоту. Впрочем, это не так важно. Создайте видимость активности. Заинтересуйте его. Но как можно быстрее!

– Я скоро уйду, – сказал Лейсер. – Не позволяй мне оставаться. Только налей мне кофе, и я уйду.

– Кофе?

– У меня есть деньги. – Лейсер произнес это так, словно больше у него ничего не было. – Вот.

Он выбрался из постели, достал из пиджака бумажник и вытянул из тугой пачки сотенную купюру.

– Возьми себе.

Но она вдруг выхватила у него бумажник и со смехом высыпала его содержимое на одеяло. У нее была манера поведения, как у нескладного котенка, в которой проскальзывало что-то безумное и инстинктивное. Он наблюдал за ней, никак не реагируя, а только лишь проводя пальцами по ее обнажившемуся плечу. Она заметила фотографию женщины – блондинки с округлым лицом.

– Кто она? Как ее зовут?

– На самом деле ее не существует, – ответил он.

Она взялась за письма и стала читать одно из них вслух, откровенно смеясь над наиболее сентиментальными пассажами.

– Кто она? – продолжала дразнить она Лейсера. – Кто она такая?

– Говорю же, ее не существует.

– Так, значит, я могу их порвать? – Она взялась за письмо обеими руками, держа его прямо перед ним и ожидая его возражений. Лейсер молчал. Она слегка надорвала листок, все еще глядя на него, а потом порвала пополам, как поступила и со вторым, и с третьим.

Потом она обнаружила фотокарточку ребенка – девочки в очках лет, вероятно, восьми или девяти и снова спросила:

– А это кто? Это твоя дочка? Хотя бы она существует?

– Нет, не моя. Это не более чем просто фотография.

Она порвала и ее тоже, разметав мелкие клочки по постели драматическим жестом, а потом повалилась на него, целуя в лицо и шею.

– А ты кто такой? Как тебя зовут?

Он уже готов был ей все рассказать, когда она неожиданно отпихнула его от себя.

– Нет! – воскликнула она. – Нет. Не надо! – Потом понизила голос: – Я хочу, чтобы у тебя ничего не было. Даже имени. Ты должен отделиться от всего. Только ты и я. Мы придумаем себе новые имена, будем жить по иным законам. И никого больше, вообще никого, даже отца с матерью. Мы станем печатать свои газеты, пропуска, продуктовые карточки, создадим новых людей. – Она шептала, и глаза ее сияли восторгом.

– Ты – шпион, – сказала она, прижавшись губами к его уху. – Ты секретный агент. И у тебя есть пистолет.

– Нож бесшумнее, – отозвался он, а она продолжала смеяться без остановки, пока не заметила синяки у него на плечах от лямок рюкзака. Она прикоснулась к ним с любопытством и уважительным страхом, с каким ребенок прикасается к чему-то уже мертвому.

Она ушла, захватив корзину для покупок и все еще сжимая рукой ворот плаща. Лейсер оделся, побрился под холодной водой, глядя на свое вдруг постаревшее лицо в чуть кривоватом зеркале над раковиной. Она вернулась почти в полдень и казалась до крайности встревоженной.

– Город переполнен солдатами. Армейскими грузовиками. Что им здесь понадобилось?

– Быть может, они кого-то разыскивают?

– Но они лишь расселись повсюду и пьют пиво.

– Что за солдаты?

– Я не знаю. По-моему, русские. Откуда мне знать?

Он подошел к двери.

– Я вернусь через час.

– Ты хочешь сбежать от меня, – сказала она, ухватив его за рукав и уже, кажется, готовая закатить сцену.