Убедительно? Вряд ли. Возникает порочный круг: нравственность (взаимопомощь, справедливость, самоотдача) возникла в результате биологической эволюции, а важнейшим фактором эволюции является взаимопомощь, нравственность. Непонятен способ, благодаря которому земные организмы обрели такое качество. Неужели еще на стадии микробов или вирусов? Или простейшая форма размножения путем делания одноклеточного организма надвое уже определяла «родственные связи» двух половинок, ставших самостоятельными существами? И тогда чувства любви, сострадания, справедливости есть проявление эгоизма, но только не личного, а семейного, родового, всечеловеческого, всеобще-животного…

Поясню эту мысль. От каждого из нас в глубины миллиардолетий тянется непрерывная линия предков. Следовательно, мы сохраняем родственные связи не только с представителями своего племени, народа или всего рода человеческого, но и с приматами, млекопитающими, рептилиями, земноводными, рыбами, многоклеточными, одноклеточными. Вот и относимся к ним соответственно, «по-родственному»… Завет «возлюби ближнего как самого себя» в таком случае утверждает не только самоценность и равенство личностей, но и их единство (или глобально – единство всего живого). Получается: помогай ближнему, потому что он является твоим близким или дальним родственником.

…Идея анархии утверждает свободу личности – вне систем господства и подчинения. Согласно этим взглядам, любой человек находится как бы в центре мира. И если судить по собственному опыту, так оно и есть. Каждый из нас видит мир своими глазами, осмысливает своим умом. Солнце и небосвод с мириадами звезд вращаются вокруг одного центра, которым является каждый из нас, любой разумный наблюдатель. Но нет общего центра. По словам Кропоткина, «ни одна наука – ни астрономия, ни физика, ни химия, ни биология, не доказывают необходимость власти, нигде в природе нет единого управляющего центра, а всюду и везде мы видим лишь взаимодействие различных сил, координации разнообразных движений».

Действительно, вряд ли существует геометрический центр Вселенной. Однако есть галактики, вращающиеся вокруг своих внутренних центров, есть планеты, кружащиеся вокруг солнц, или электроны – вокруг атомных ядер. У сообществ животных обычно есть вожаки, у муравьев – царица», да и у людей издавна были «начальники» и «подчиненные». Взаимопомощь, конечно, преобладает – иначе общество разрушилось бы из-за междоусобиц. Но все-таки существуют и распри, зависть, ненависть, взаимное истребление… Кропоткин недооценивал наличие в природе, обществе, душе человеческой сил, нарушающих гармонию.

Ему чужды были низкие чувства и помыслы. О солидарности трудящихся, о справедливости писал не обделенный судьбой бедняга, а человек, по рождению, образованию и положению принадлежавший к высшей аристократии. Он необычаен и славен не только тем, чего достиг, но и от чего отказался: от богатого наследства, высоких должностей при царском дворе, даже – от почетного научного поста, позволявшего плодотворно продолжать географические и геологические исследования. Во имя идей свободы, справедливости и братства он стал революционером. Вернувшись в Россию, он отказался стать министром Временного правительства; Октябрьский переворот не признал; резко выступал против белого и красного террора, диктатуры большевиков. Он писал: «Эта попытка построить коммунистическую республику на основе строго централизованного государства под железным законом партийной диктатуры в конце концов потерпит банкротство».

…Главнейшая задача общества справедливости – предельно полно раскрыть творческие потенциалы каждого. Так считал Кропоткин. А раскрывается человек не на пути приспособления к окружающей природной и социальной среде, а в свободных исканиях правды, созвучной его духовному строю, который, в свою очередь, остается отзвуком гармонии мироздания.

Урок жизни Кропоткина очень поучителен. По-видимому, этому человеку удалось постичь или прочувствовать какие-то глубочайшие истины, быть может, не высказанные в книгах, а присутствующие в окружающей и пронизывающей нас природе, дарованные нам поистине свыше, отражающие качества Вселенной как живого прекрасного и разумного организма.

Сальвадор Дали как-то высказался: «Надеюсь, никто не посягнет на мой высший титул – титул шута. Шутом был Чарли Чаплин, а ведь повсеместно признано, что он воплотил эпоху. Так что вообразите, что Чарли Чаплин не только шут, а кроме того рисует, пишет картины, ставит спектакли, то есть делает все то, что делаю я, это уже непревзойденная степень гениальности…»

Да, художник Дали десятилетиями играл роль шута, эпатируя, развлекая, привлекая к своей персоне почтеннейшую публику (в основном состоятельную) и создавая себе рекламу. Но допустимо ли сказать нечто подобное о Чаплине? Знаменитые комики немого кино стремились вызвать смех в зрительном зале, и некоторым это удавалось с блеском. Но разве этим славен Чарли? Почему он достоин войти в число избранных гениев всех стран и народов?

По словам выдающегося великого режиссера С. Эйзенштейна, «Чаплин равноправно и твердо становится в ряд величайших мастеров вековой борьбы Сатиры с Мраком – рядом с Аристотелем из Афин, Эразмом из Роттердама, Франсуа Рабле из Медона, Джонатаном Свифтом из Дублина, Франсуа Мари Аруэ де Вольтером из Ферне. И даже, быть может, впереди других, если принять во внимание масштаб Голиафа фашистской Подлости, Злодейства и Мракобесия, которого сокрушает пращей смеха… Чарлз Спенсер Чаплин».

Верно отметил в 1944 году советский писатель Илья Эренбург: «Не высокие институты Запада, не философы и мудрецы, а комедиант отстаивал человека. Его принимали за клоуна. Он был рыцарем».

Этот маленький смешной человечек в котелке, с усиками, тросточкой, в мешковатых штанах и непомерно больших стоптанных башмаках был настоящим рыцарем, сражавшимся за справедливость, свободу и человеческое достоинство. Он велик не телом с грудой мышц, не огромным капиталом, ловким владением техникой, знанием научных хитроумностей. Он хрупок, миниатюрен, беден, неумел, не обременен образованием. Но именно он – полноценный человек.

Судьба не балует бродягу Чарли. Приходится ему то и дело попадать в опасные передряги, убегать от полицейских, вступать в схватку с громилами, бандитами. У него нежное сердце, он влюбчив, наивен и прост, не привык унывать и всегда готов помочь ближним (хотя ему редко кто помогает). Это – Дон Кихот Нового времени. Рыцарь Печального Образа, воспитанный не на романах, а в жестокой школе жизни.

Вот эпизод из его фильма «Пилигрим». Чарли бежит из тюрьмы, переодевается в одежду пастора, случайно оказывается у прихожан в провинциальном городке и вынужден прочесть им проповедь. Он рассказывает библейскую притчу о Давиде и Гелиафе. Самодовольный гигант, потрясающий мечом, с презрением смотрит вниз, на Давида. А тот, поглядывая наверх, деловито берет пращу, кладет туда камень, раскручивает оружие и… Камень пробивает череп Голиафа навылет, великан падает, Давид отсекает ему голову, подбрасывает ее и поддает ногой, как мячик.