«Если мне суждено свалиться, то по крайней мере я умру при свете дня».

Глокта посмотрел назад только один раз — когда услышал, как двери Дома Делателя с тихим щелчком закрылись, и круги скользнули в исходное положение.

«Все как было до нашего прибытия».

Он повернул к двери покалывающую спину, пососал десны, чтобы избавиться от знакомого чувства тошноты, и побрел через мост, хромая и ругаясь.

На том конце Луфар отчаянно барабанил в древнюю дверь.

— Выпустите нас! — Он почти всхлипывал, когда Глокта ковылял к нему. В голосе звучали нотки безумной паники: — Выпустите нас!

Наконец дверь вздрогнула и открылась, а за ней возникло потрясенное лицо хранителя.

«Жаль. Я уже ждал, что капитан Луфар разрыдается. Героический победитель турнира, храбрейший из молодых сынов Союза, цвет мужественности обливается слезами, стоя на коленях! Такое зрелище стоило бы всех потраченных сегодня сил».

Луфар шмыгнул в открывшуюся дверь. Девятипалый угрюмо последовал за ним, неся в объятиях металлический ящик. Хранитель прищурился и спросил Глокту, хромавшего к воротам:

— Уже возвращаетесь?

«Ах ты, старый болван!»

— Какого черта? Что значит «уже»?

— Да я еще яичницу не доел. Вы ушли меньше получаса назад.

Глокта хохотнул лающим безрадостным смехом.

— А может, это у вас на яичницу ушло полдня?

Но когда он выглянул во двор, его брови сдвинулись. Тени почти не передвинулись с тех пор, как они ушли отсюда.

«Сейчас по-прежнему раннее утро. Но как же так?»

— Делатель однажды сказал мне, что время идет только у нас в сознании.

Глокта резко повернул голову и поморщился: Байяз незаметно подошел к нему сзади и теперь стоял, постукивая толстым пальцем по виску.

— Могло быть и хуже, поверьте мне, — продолжал маг. — Вот если бы вы вышли оттуда раньше, чем вошли, у вас действительно появился бы повод для тревоги.

Он улыбнулся. Его глаза блестели в лучах света, падавшего в проем двери.

«Валяет дурака? Или пытается одурачить меня? В любом случае, эта игра мне надоела».

— Хватит загадок, — презрительно фыркнул Глокта. — Почему бы попросту не сказать, чего вы хотите?

Улыбка первого из магов — если старик действительно им был — расплылась еще шире:

— Вы мне нравитесь, инквизитор. Ей-богу, нравитесь. Я не удивлюсь, если вы окажетесь единственным честным человеком в этой растреклятой стране. Нам надо встретиться и поговорить с глазу на глаз. И о том, чего хочу я, и о том, чего хотите вы. — Его улыбка погасла. — Но не сегодня.

Байяз шагнул в открытую дверь, оставив Глокту позади, среди теней.

— Почему я? — бормотал Вест сквозь зубы, глядя вдоль моста на Южные ворота.

Эта нелепица в порту задержала его гораздо дольше, чем он рассчитывал, но, с другой стороны, разве в последнее время бывало иначе? Иногда ему казалось, что в Союзе только он один серьезно готовится к войне. Приходилось все делать самому — даже считать гвозди для конских подков. Он уже опоздал на ежедневную встречу с маршалом Берром, и его еще ждала сотня дел, которые необходимо, но невозможно сделать сегодня. Такие дела находились всегда. Не хватало только бессмысленной заминки у самых ворот Агрионта.

— Почему, черт побери, все это происходит со мной?

У него снова заболела голова: знакомая пульсирующая боль позади глазных яблок. С каждым днем она начиналась все раньше и становилась все сильнее.

Из-за установившейся жары стражникам разрешили заступать в караул не в полной выкладке. По крайней мере двое из них сейчас жалели об этом. Один солдат корчился на земле возле ворот, сжимая руками мошонку, и шумно всхлипывал. Рядом с ним Вест увидел сержанта: кровь текла у него из носа на камни моста крупными темно-красными каплями. Еще два стражника склонили копья, нацелив их на тощего темнокожего парнишку. Поодаль стоял второй южанин — пожилой человек с длинными седыми волосами; он опирался на перила и взирал на происходящее с выражением глубочайшей покорности судьбе.

Парнишка кинул быстрый взгляд через плечо, и Вест ощутил укол удивления. Это была женщина! Темные волосы, коротко обрезанные и торчащие во все стороны массой сальных перьев. Один рукав оторван возле плеча, длинная и жилистая коричневая рука крепко сжата в кулак на рукоятке кривого ножа. Клинок сверкал, зеркально-яркий и зловеще острый — единственная из вещей девушки, которая выглядела чистой. По всей правой стороне лица проходил тонкий серый шрам, пересекавший черную бровь и презрительно сжатые губы. Однако по-настоящему Вест был потрясен, когда разглядел ее глаза: слегка раскосые, суженные, полные глубочайшей враждебности и подозрительности — и желтые. Он повидал немало самых разных кантийцев в свое время, пока воевал в Гуркхуле, но ни у кого прежде не видел подобных глаз. Глубокий, насыщенный, золотистый желтый цвет, как…

Моча. Вот чем от нее пахло, понял он, подойдя поближе. Моча, пыль и застарелый перекисший пот. Он запомнил этот запах на войне — так пахли люди, не мывшиеся очень давно. Вест поборол неодолимое желание зажать нос и дышать ртом, а также побуждение обойти незнакомку, не приближаясь к сверкающему лезвию. Если хочешь разрядить опасную обстановку, нельзя выказывать страха, как бы ты на самом деле ни боялся. Вест знал по опыту: если сумеешь сделать вид, что все под контролем, — ты наполовину победил.

— Что здесь происходит, черт побери? — прорычал он, обращаясь к окровавленному сержанту. Ему не было необходимости притворяться раздраженным: с каждой секундой он все сильнее опаздывал и все больше злился.

— Эти вонючие бродяги намеревались пройти в Агрионт, сэр! Я, разумеется, хотел их прогнать, но у них есть бумаги!

— Бумаги?

Странный старик постучал Веста по плечу и вручил ему сложенный листок, слегка обтрепавшийся по краям. Майор прочитал бумагу, все больше хмуря брови, и сказал:

— Это пропуск, подписанный лично лордом Хоффом. Их следует пропустить.

— Но не с оружием, сэр! Я им так и сказал: нельзя пройти с оружием! — Сержант держал необычного вида лук из темного дерева в одной руке и изогнутый гуркский меч в другой. — Едва заставил ее сдать хотя бы вот это, а когда попытался обыскать… эта гуркская сука…

Женщина зашипела, сделала стремительный шаг вперед, и сержант с двумя стражниками нервно попятились, сбившись в кучу.

— Спокойно, Ферро, — со вздохом произнес старик по-кантийски. — Ради бога, успокойся.

Женщина плюнула на камни моста и прошипела какое-то ругательство, которого Вест не разобрал. Она помахивала клинком из стороны в сторону так, что было ясно: она умеет с ним обращаться и очень хочет этого.

— Почему я? — пробормотал Вест сквозь зубы.