Ящер зашипел, пригнул голову к земле и рывком встал на ноги. Колотя пятками в бока, Крум промчался мимо двух выпучивших глаза наездников и, улюлюкая, пристроился за «тевтонцем». Те мутанты, которые продолжали погоню, приняли его за своего.

Выхватив из седельной сумы пороховой самострел, он разрядил оружие в кочевого, успевшего забраться на крышу машины. Пока ехавшие впереди наездники соображали, что случилось, Крум швырнул самострел в ближайшего перед ним и, угодив наезднику между лопаток, выбил того из седла. Поравнявшись с «тевтонцем», подвел маниса вплотную, выпустил повод, поймал обеими руками болтавшуюся вдоль борта веревку.

Из щели в броне высунулся длинный ствол – это Стоян целился из ружья. Крум зажмурился, выпрыгнул из седла, моля духов пустыни об одном: лишь бы Верзила не снял его, приняв за преследователя.

Когда он приложился грудью о броню, жахнул выстрел. Сноп огня опалил левый бок, за спиной раздался возглас. Крум зарычал, взмахнул рукой и ухватился за поручень возле турели. Из люка показался Тодор, упер толстый ствол самострела следопыту в лоб.

– Не стреляй, это Крум! – проревел из-под брони Стоян.

Обычно, чтобы сказать такую фразу, ему требовалось гораздо больше времени. Тодор ухватил израненного товарища за плечо и втащил в отсек.

– Река впереди! – крикнул Демир.

– Не ори! – огрызнулся Ферзь. Обернувшись, скользнул мутным взглядом по Круму и приложился к фляге.

Отвар придавал ему сил. Движения стали резче, голос тверже. Но это продлится недолго, вскоре старому вору скрутит кишки, в мыслях будет полная каша, он захочет еще отвара… «Тевтонец» тряхнуло на выбоине, Крум схватился за скобу, приваренную к броне.

– Куда ехать? – Демир пихнул Ферзя локтем.

Вор развернулся к дороге, посидел пару мгновений молча и выдал:

– Вдоль берега, на восток правь.

– Почему?

– Там мост. Люберецкие давно соорудили, трактора ихние проходят.

– Стоян, – Крум потер ушибленную грудь, – у тебя динамит остался?

Верзила хлопнул себя по карману на бедре и громыхнул из ружья сквозь амбразуру.

– Не поможет, – откликнулся Ферзь, оглянувшись вновь. – Чтобы такой мост развалить, ящик нужен.

Крум подсел к Стояну, достал динамитную шашку, зажигалку. Окинул взглядом отсек. На задней лавке сидел раненый Жив. Взведя зубами пружины самострела, он вставил дротик в ствол, приник к смотровой щели и выстрелил. Справа грохнул из своего оружия Тодор. Демир сгорбился за баранкой, Ферзь сидел к нему боком и скалился, то и дело прикладываясь к фляге.

– Перед мостом сбавь скорость, – попросил старика Крум, – притормози. – И полез в люк.

Дорога впереди лентой тянулась по гребню крутого холма. Часть наездников вынужденно спустилась в ложбины у подножий, их ящеры бежали вровень с машиной, несколько кочевых держались в отдалении позади, стараясь не вылезать из пыльного облака от колес «тевтонца», но и не отпускать следопытов слишком далеко.

Высунувшись по грудь, Крум сразу пригнулся. Высоко над головой свистнула пущенная снизу стрела, другая ударила в борт и отлетела на склон. До моста было уже всего ничего. Конструкция из железных штанг, перекинутых через реку, держалась на толстых деревянных опорах. Гребень холма перед мостом плавно переходил в ровную площадку, к которой со стороны каменистой равнины тянулась хорошо накатанная колея.

С гиканьем и криками мутанты под холмом погнали ящеров вперед, быстро опережая «тевтонец». Крум зажег фитиль, Демир начал сбавлять скорость.

Когда наездники сгрудились на дороге перед въездом на мост, подняв луки и самострелы навстречу машине, следопыт крикнул:

– Тормози!

Зашуршали покрышки, Крум размахнулся. «Тевтонец» дернулся, останавливаясь. Динамитная шашка, вращаясь, искря фитилем, влетела в самую гущу кочевых.

– Гони! – Крум скрылся в люке.

Впереди громыхнуло, и Демир топнул по педали газа, переключая скорость. В задний бампер врезался один из преследователей, не успевший отвернуть маниса в сторону. Он вылетел из седла, ударился о наклонный лист брони и свалился на дорогу.

«Тевтонец» качнулся, под колесами хрустнули кости, раздался визг. Крум, оттерев Жива плечом, приник к амбразуре, глядя назад. На площадке перед мостом возникла свалка из раненых ящеров и наездников.

– Так их! – заорал на переднем сиденье Ферзь. – Дави! Давай, старик!

Крум сжал челюсти – столько собратьев погибли ни за что. Они не виноваты, они не знали, кто едет в «тевтонце». Они думали…

Он резко обернулся, когда услышал сдавленный возглас и хрип Ферзя. Старший Верзила стоял у вора за спиной и душил его одной рукой.

– Пусти его! – крикнул Демир. – Он нужен нам живой!

Но Стоян только сильнее сжал пальцы на дряблой человеческой шее и ощерился.

– Крум! – позвал старик.

Следопыт вскочил с лавки. В отсеке особо не развернешься – как оттащить от Ферзя психанувшего вдруг Верзилу? Крум и сам готов был придушить старого вора за его слова, но Демир прав, тот нужен живой.

Шагнув к Стояну, следопыт прорычал:

– Мы дали клятву. Поклялись духам, Стоян!

Глаза Верзилы сверкнули и потускнели. Он отпустил Ферзя, поник и тяжело сел на свободную лавку.

– Что сзади? – напомнил Демир.

Крум развернулся к амбразуре. Через мост, по которому следопыты только что переехали реку, бежали ящеры. Наездники на них размахивали самострелами и луками. Их осталось не больше десятка, но все равно они быстро нагонят «тевтонец».

– Преследуют.

Демир громко выругался, скрестив самку катрана с пятнистым манисом.

– За… за холмы… – прохрипел вор, пытаясь отдышаться.

Он едва ворочал языком. Закашлявшись, сгорбился на сиденье.

– Жми туда, – и откинулся на спинку. – Там застава.

Следопыты в отсеке переглянулись.

– Наденьте кепки, – велел Демир. – Проверьте одежду, оружие.

Он повернулся к Ферзю.

– Далеко до заставы?

– Ложбину проскочим, – потирая кадык, сказал вор, – за холм перевалим, и будет пустырь. Капотня.

Сзади раздались воинственные возгласы преследователей. «Тевтонец» приближался к развалинам двух трехэтажных зданий. Дорога перед руинами круто сворачивала и убегала вверх по склону холма, на вершине которого виднелась покосившаяся решетчатая мачта с обрывками проводов.

Демир резко выкрутил руль и слегка притормозил. Машина пошла юзом на повороте, выровнялась, когда старик прибавил газу, – и с надрывным ревом устремилась к вершине.

Крум смотрел в амбразуру. На пустыре кочевые их точно догонят.