Возможно, я и дарю королеве надежду, но я очень сомневаюсь, что кто-то думает обо мне. Генрих явно рад отдать управление Шотландией в надежные руки моего мужа. Он даже назначает Арчибальда смотрителем границ, когда умирает старый Томас Дакр, и делает его ответственным за мир и покой в приграничных регионах. Он с тем же успехом мог поручить льву жить с ягнятами. Как мой муж, Арчибальд снова законно получает все мои ренты. Если он решит оставить меня без единого пенса, он легко сможет это сделать, но он проявляет удивительную щедрость, следя за тем, чтобы совет выплачивал мне жалованье, и отправляет мне прекрасные ткани для платьев Маргариты. Если он и навещает Джейн Стюарт, упрятанную в каком-то из моих замков, я об этом не знаю. На людях же он всегда полон уважения, как в часовне, заботлив за столом, игрив во время вечерних танцев, и все, кто его видят, считают его верным мужем, а меня – счастливой женой.

Мало того, со стороны он кажется нежным и ласковым. Когда он входит в мои комнаты, то всегда кланяется мне, прижав руку к сердцу, словно не забывая, что некогда меня любил. Целуя мне руку, он никогда не отпускает ее сразу. Иногда, стоя за моим стулом, он мягко кладет мне руку на плечо. Когда мы ездим верхом, он всегда первым подходит ко мне, чтобы снять меня с седла и обнять, на мгновение, прежде чем поставить на землю. Он всем кажется исключительно любящим мужем, и поэтому именно это слышат о нем в королевском дворе Англии.

Поэтому я вижу в самом краю письма Марии приписку:

Мне бы радоваться тому, что долгое правление Екатерины над моим братом окончилось, но радости я не чувствую. Я все время думаю, что вот же он, час моего триумфа, так почему же мне не хочется праздновать?

Пока она живет в тени молодого и буйного общества, в котором правит новая фаворитка Генриха, пока ей выказывается неуважение семьей Болейн и их родственниками Говардами, пока она потеряла вес как советник кардинала и вместо нее государственными делами занимаются другие люди, она не может настраивать Генриха против меня. Она не сможет убедить ни одного человека в святости брака, пока ее муж уверенно идет по дорожке прелюбодеяний прямо в ад. Двор под руководством Болейн думает только об удовольствиях, приходя в восторг от искушений, затаив дыхание наблюдает за скандалами, и поэтому он глух к размышлениям Екатерины о верности и постоянстве. Когда ее влияние совсем исчезнет, наступит мое время. Однако именно сейчас, благодаря редкостному невезению, святой отец находится в плену у императора и серьезных дел не решает.

– Знаешь, а мне думается, что мы с тобой будем вечно вместе, как Девкалион и Пирра[15], – как-то говорит Арчибальд, зайдя в мои комнаты и кивая фрейлинам, чтобы они оставили нас одних. Можно подумать, у него было право вот так запросто приходить ко мне без объявления. Я не улыбаюсь. К тому же я не помню, кто такие Девкалион и Пирра, и не собираюсь присоединяться ни к чему из того, чем занят Арчибальд. – Это верные муж и жена, которые населили землю, – поясняет он. – Мне думается, мы могли бы создать новую Шотландию, когда наш мальчик достаточно повзрослеет, чтобы править.

– Он уже взрослый, – возражаю я. – И потом, он мой сын, а не твой.

Арчибальд тихо смеется, кладя руку на сердце, и слегка кивает.

– О да, тут ты права, – говорит он. – Ну, у нас хотя бы есть дочь, которая дарит нам счастье.

– Ну, раз мы так счастливы, то, может быть, архиепископ Битон может вернуться ко двору? – спрашиваю я, осторожно прощупывая свои позиции.

– Ой, ой, ой, неужели он устал от пастушеского ремесла? – спрашивает меня Арчибальд, поблескивая глазами. – Я слышал, он сменил золотой посох на деревянный и оставил замок Стерлинг в крайней спешке.

Я вспыхиваю от возмущения.

– Ты прекрасно знаешь, что там происходило, – говорю я. В ответ он подмигивает.

– Знаю, и да, пусть возвращается ко двору, меня он не интересует. Это твоему сыну надо будет выписать ему приглашение. Кто-нибудь еще?