– В общем, нет. Странно выходит: не поговори я с Кэтрин, не всплыло бы слово «подкидыш», и я бы просто не нашла преступника.

– Еще как нашли бы. – Макфарлейн постучал кончиком карандаша по папке. – Вы вычислили его благодаря тому, что поехали за Эдвином Краучером, чье поведение вас насторожило. Это хороший полицейский навык – прислушиваться к своей интуиции, покуда стаптываешь башмаки, разыскивая убийцу.

– Я оказалась в больнице только потому, что хотела застать там Энтони Лоуренса, а он уже ушел.

– В этом вам повезло. Насколько я знаю, ваш доктор Бланш весьма уважительно относится к фортуне.

– Есть новости от патологоанатома? – поинтересовался Страттон.

Макфарлейн просмотрел несколько страниц отчета.

– Кое-что интересное. Наш отравитель сильно хромал, одно бедро держал выше другого, соответственно, задирал и плечо. Создавалось впечатление, что у него серьезно поврежден позвоночник. Да, в ногах остались осколки шрапнели, они были исполосованы шрамами, однако, по словам патологоанатома, с физиологической точки зрения ничто не мешало этому человеку ходить совершенно нормально, разве что самую малость прихрамывать.

– Посттравматический синдром, – произнесла Мейси.

– Что? – Страттон обернулся к Мейси.

– Боевой посттравматический синдром. Симптомы, которые вы описываете, подтверждают серьезную психическую травму, внешнее проявление «шрамов на душе». – Мейси вздохнула. – В Клифтонской больнице я повидала немало таких пациентов, которые под воздействием гипноза переставали хромать и ходили так, что хоть на парад отправляй. Когда же их выводили из транса, они опять превращались в хромоногих калек. – Она по очереди посмотрела на каждого из троих собеседников. – И прежде чем вы сделаете свои выводы, подчеркну, что речь шла об отличных солдатах с безупречным послужным списком, которых отправили в госпиталь после проявлений невроза или истерии, делавших их непригодными к дальнейшей службе. Это были не симулянты, а люди с глубоко искалеченной психикой.

Повисла пауза, затем Дарби заговорил:

– Что теперь, шеф? Мы все-таки попытаемся установить его личность? И что будет с трупом?

– Мы точно знаем, что он действовал в одиночку, так что срочной необходимости идентифицировать тело нет, и все же… – Макфарлейн посмотрел на Мейси, потом перевел взгляд на Страттона и Дарби. – Я размышлял над словами мисс Доббс, и мне стало ясно, что он может быть не последним. Попытаемся сделать то же, что и мисс Доббс – нарисовать типаж, – а как только доведем работу до конца, передадим тело доктору Лоуренсу.

– Доктору Лоуренсу? – Мейси подалась вперед.

– Он выразил особую просьбу, сказал, что труп можно использовать в научных целях в области… – Макфарлейн заглянул в бумаги, – нейрохирургии и психиатрии. Хотят покопаться у него мозгах. Я полагал, что это вас не удивит, мисс Доббс. Уверен, вам тоже доводилось бывать в анатомическом театре.

– Разумеется, но… – Мейси не договорила, сообразив, что у покойного нет семьи, и тело отдать некому. Тем не менее известие ее покоробило.

– Мисс Доббс, у вас еще есть вопросы?

– Что насчет Краучера?

– Ах да, Краучер. – Макфарлейн вновь уткнул нос в бумаги. – Он тоже жил один, в его квартире не нашли ничего, что указывало бы на имя убийцы. Правда, Краучер вел не такой спартанский образ жизни, как его приятели. Личность Краучера подтвердили по документам и вещам.

– Не было ли среди вещей чего-то, что косвенно связывало бы Краучера с убийцей, например, подтверждало их давнее знакомство? – спросила Мейси.

– Единственное, что с Эдвином Краучером было не так – за исключением того факта, что он общался с человеком, вознамерившимся погубить половину Лондона, – это проблемы с памятью. Как выяснилось, он записывал, где и во сколько должен быть, что нужно сделать, что купить. На работе он по нескольку раз перепроверял свои действия и даже возвращался, дабы напоследок еще раз убедиться, что все в порядке. При всем том в его жилище не нашли бумаг с именами Иэна Дженнингса или нашего неизвестного.

– Странно.

– Патологоанатом утверждает, что забывчивость Краучера распространялась только на повседневные задачи. Недуг не мешал ему оставаться полноценным членом общества, хотя мне вполне понятно, почему он жил один. Представьте, что вы замужем за человеком, который постоянно переспрашивает, где лежит то и это, или в десятый раз интересуется, что будет на ужин. В его квартире всем предметам было отведено свое место, и каждое место подписано.

– Счастливчик, с такой болезнью он даже не лишился работы, – подал голос Страттон, словно напоминая Макфарлейну о том, что он и Дарби тоже присутствуют на совещании.

– Был счастливчиком, – уточнил Макфарлейн.

Мужчины рассмеялись, но Мейси тут же задала следующий вопрос, не дав им расслабиться:

– Старший суперинтендант, могу ли я еще раз поговорить с Кэтрин Джонс? Меня интересует человек, который, по ее рассказам, приходил на собрание профсоюзных активистов. Если не возражаете, я бы хотела задать ей еще пару вопросов.

Макфарлейн покачал головой:

– Боюсь, слишком поздно. Мисс Джонс выпустили на свободу. Прокурор изучил все материалы, которые мы предоставили, и заключил, что для привлечения к суду улик недостаточно.

– Недостаточно? Мне казалось…

Макфарлейн пожал плечами. Не поднимая глаз на Мейси, он сделал вид, что складывает документы в папку.

– Мисс Доббс, мы лишь собираем информацию и передаем дело обвинителю. Анархисты, приятели Кэтрин, сядут за решетку, а мисс Джонс – нет. Прокурор пришел к выводу, что она просто оказалась не в то время не в том месте.

Мейси кивнула:

– Ясно. Не в то время не в том месте. Что ж, Кэтрин повезло.

– Мы не можем посадить всех, мисс Доббс.

Мейси взяла свой портфель и сумочку.

– Старший суперинтендант Макфарлейн, если это все, я, с вашего позволения, пойду. Как говорится, время не ждет.

– Минуточку, мисс Доббс. – Макфарлейн встал, Дарби и Страттон последовали его примеру. – Я решил, что неплохо было бы отпраздновать день рождения Бернса[31]в кругу самых близких коллег, и купил на всех билеты на постановку в «Палладиуме». Затем по плану ужин в шотландском пабе неподалеку от Ковент-Гарден. Двадцать пятого января. Надеюсь, вы присоединитесь к нам?

Мейси посмотрела на Макфарлейна, потом перевела взор на Страттона и Дарби, как будто спрашивала, пойдут ли они.