Щиты укрывавшие шлюзы, получив удары, вырубающие энергетические взаимосвязи всего и вся, тут же лопнули. А атмосфера огромных шлюзов, ранее удерживаемая для скорости реагирования, лишь пленкой щитов, «весело и радостно» стала выкидывать наружу всё. По крайней мере то, что в этот момент находилось в ангарах неприкрученым и неприваренным. Пустоту абсолютного нуля наполнили истребители, всякий хлам хранящийся в ангарах и разумные, что не успели или не смогли удержаться внутри.

Лишь совсем малая часть вылетевших истребителей, похоже имела на борту пилотов. Прочие же явно, судя по беспорядочному вращению, бесславно вышли из боя, еще не успев его даже начать. И они без строя, в нарастающей панике и просто сумбурно, тут же попадали под огонь тяжёлых «болидов». Которым активно помогали и их ведомые — оставшиеся в строю дроны. Довольно дешёвые, но вполне осовремененные.

Казалось бой идет всего ничего — несколько минут. Но насколько же мощный удар уже получила станция. Хотя время являлось крайне важным фактором. Еще десяток минут и все первичные успехи напоминающие разгром, станут пшиком.

Наши резервы слишком малы, а время имело ключевое значение. Причём станция в процессе ещё должна была иметь возможность, питать значимую часть внутренних систем. Иначе вся операция обесценивалась.

В пустоте вокруг стали массово появляться корабли. Жуткая рухлядь летающая на честном слове и такой-то матери. И в немалой степени обязанная своей жизнью талантам техников вуки, что массово поднимали со свалок в космос, списанные гражданские суда. Многие из которых не были способны бороться даже с единственным убогим истребителем, если бы тот решил на них напасть.

Ничего другого вынужденные беглецы с Кашиика, позволить себе не могли. Лишь собрать из никому особо не нужного хлама, что-то могущее доставить их до нужной точки, а после забрать оттуда заметно возросшие экипажи.

Идущие первой волной развалюхи, направились к пока еще беззащитным шлюзам. Первые корабли успели залететь внутрь, когда щит станции опять стал разворачиваться. Похоже мы недооценили класс резервных реакторов станции. И они быстрее, чем мы ожидали, когда строили планы, смогли запуститься. Но хуже было то, что перезапустилась система из легких лазерных орудий. Снопы лучей ударили по второй волне кораблей, заставляя часть их спешно сесть хоть куда на внешней обшивке станции, а часть и вовсе отступить.

Лишь то, что уже были выбиты тяжелые и большая часть средних орудий в этой части станции, не позволила её защитникам, быстро разрушить подлетающие корабли. Практически не защищенные от мало-мальски серьёзной стрельбы по себе, им было опасно попадать даже под огонь таких легких орудий.

Несколько кораблей из целого роя скорлупок получили фатальные повреждения, став буквально рассыпаться на ходу.

Из кораблей посыпались песчинки в виде бесстрашных вуки. Бесстрашных, потому что в таких гробах, да еще и в обычных скафандрах, абсолютно не предназначенных для боя, лететь в такой ситуации конечно можно, но лишь при полном бесстрашии. Или отмороженности. Или отчаяния. А скорее — от сочетания всего вышеперечисленного.

Вуки из успевших залететь кораблей за пленку уже практически оформившегося щита станции, — спешно высаживались и небольшими группами разбегались. Кто к техническим выходам, массово покрывавшим поверхность станции, кто к работающим и палящим во вне орудиям. А некоторые, не отходя с места посадки, стали споро вырезать в стенах станции дыры, куда тут же ныряли целыми отрядами.

Минуты шли, а по ближайшему эфиру неслись вопли, матюги и рычание. Внутри ангаров, куда успела проникнуть часть вуки, явно шли ожесточённые бои.

Хоть моя задача и контракт был уже выполнен, но я чувствовал, что начинаю слишком сильно сопереживать отважным волосатикам. Они гибли всё более массово, но вцепились в плацдармы намертво. Вдруг, что-то изменилось. Оставшиеся лазерные батареи, до этого заставившие, немалую часть кораблей отступить за предел досягаемости своего огня, вдруг стали вести себя сумбурно. Огонь их начал напоминать судороги эпилептика. Лучи пошли куда попало, пока, спустя пару десятков секунд, вовсе не прекратились. Но даже более важно, что огромный щит начал переливаться, как мыльный пузырь, а после, внезапно, резко погас.

Похоже хакеры вуки, входящие в группы, бьющиеся сейчас в ангарах станции, наконец смогли взломать её сети управления системами. А после устроить в нескольких опасных для нападающих направлениях форменный «Содом и Гоморру».

Основная масса кораблей с вуки опять пошла, всё более ускоряясь, на сближение со станцией.

— Психи, — со смесью восхищения и пораженный рискованностью маневра, тихо бросил, в напряженную тишину рубки фрегата Лексан.

— Просто им есть за что не только жить, но и умирать, — громко, чтобы услышали все ответил на его оценку я.

После чего добавил, обращаясь так же ко всем, повернувшимся ко мне в рубке людям и паре волосатиков.

— Ценность разумного определяет много вещей, но главная из них — за что он готов сражаться и за что, сражаясь и понимая последствия этого, готов отдать свою жизнь. Это главный критерий. Он не обязательно характеризует разумного с положительной или наоборот — с отрицательной стороны. Но он очень много говорит о качественности разумного в целом.

Банальные вещи, но задумывались ли люди пошедшие за мной об этих банальностях? Кто-то — возможно. Но многие до сих пор не до конца понимали, что вместе с увеличившимися в будущем возможностями, будут следовать и соразмерно возросшие жертвы, на которые в процессе придётся идти.

Я смотрел на выписывающих опаснейшие маневры корабли с вуки, чувствуя, как во мне закипает ярость. Ярость к ублюдкам обрёкшим большинство вуки на бедное существование на их Кашиике. Ярость на лицемерную Республику, на словах запрещающую и осуждающую рабство, а на деле активно ей занимающуюся. Ярость на выродков с этих помойных территорий хаттов, воплотивших в себе большую часть пороков, существующей вокруг Системы. Не просто воплотивших, но концентрирующих и развивших их. И ярость на то, что всем наплевать.

Нет, не так — во мне закипала ЯРОСТЬ.

Захотелось рвать и метать. Нести справедливость и выжигать каленым железом гниль. С минуту я боролся с этим, всё более нарастающим, сильнейшим чувством. А после отдался на волю упоённого букета желаний:

— Приказ по кораблю: — мы атакуем. Высадка в главном ангаре. Там, куда ушёл отряд их лидера. Будите четверку штурмовых «страусов» — мехи пойдут пробивать нам дорогу и прикрывать. Истребителям: — осуществить охрану внешнего периметра.

— Капитан?! — сразу несколько голосов в рубке, и все присутствующие поражённо уставились на меня.

— На сближение и вплотную к шлюзу. Он недостаточно велик, к тому же там бой, а поверхность станции слишком неоднородна