Какую же политику рекомендуют проводить монетаристы для того, чтобы предотвратить и нейтрализовать кризис и экономический спад? Как правило, они ограничиваются мерами, имеющими отношение лишь к симптомам кризиса, а не к его истинным причинам. Монетаристы предлагают увеличивать количество денег в обращении, тем самым снова надувая экономику, что должно противодействовать сокращению количества денег, которое в той или иной степени всегда сопутствует любому кризису. Они не могут понять, что такая макроэкономическая политика сдерживает процессы ликвидации ошибочно начатых проектов, продлевая спад, что в конце концов приводит к стагфляции, которую мы уже детально проанализировали[552]. Как мы видели выше, в долгосрочном периоде расширение новых кредитов в ходе кризиса в лучшем случае откладывает неизбежный спад, делая соответствующую адаптацию еще более болезненной. Как ясно сформулировал Хайек: «Таким образом, любая попытка бороться с кризисом с помощью расширения кредита, не только говорит о том, что симптомы принимаются за причины, но и может продлить спад, откладывая неизбежную реальную адаптацию»[553].

Некоторые монетаристы предлагают устанавливать темп увеличения предложения денег путем принятия соответствующей конституционной нормы, что должно, по их мнению, гарантировать стабильность денежной сферы и экономический рост. Однако и этот план не станет эффективным средством предотвращения кризисов, если выпуск [в обращение] любых новых порций денег будет по-прежнему осуществляться посредством кредитной экспансии. Кроме того, даже если бы кредитная экспансия и «требовалась» – как способ обеспечить стабилизацию покупательной способности денег в условиях роста производительности экономики, – это спровоцировало и интенсифицировало бы все те процессы, которые неумолимо приводят к инвестиционным ошибкам и кризису, чего монетаристы не могут понять вследствие очевидной недостаточности используемого ими макроэкономического инструментария[554].

Замечания о теории рациональных ожиданий

Проведенный выше анализ может быть использован для того, чтобы прокомментировать гипотезу рациональных ожиданий и другие результаты, полученные в работах, выполненных в рамках новой классической экономики[555]. В соответствии с гипотезой рациональных ожиданий, экономические агенты стремятся строить правильные прогнозы, основываясь на всей доступной информации и научном знании, предоставляемом экономической теорией. Те авторы, которые разделяют эту гипотезу, считают попытки правительства повлиять на производство и занятость с помощью инструментов денежной и налоговой политики безнадежным делом. Сторонники гипотезы рациональных ожиданий утверждают, что в той мере, в какой экономические агенты предвидят последствия традиционной экономической политики государства, эта политика является неэффективной в части влияния на производство и занятость[556].

Тем не менее экономическая логика экономико-теоретических построений новой классической школы содержит ряд серьезных дефектов. С одной стороны, необходимо заметить, что экономические агенты не в состоянии получить весь объем относящейся к делу информации – ни в конкретных обстоятельствах текущего цикла (практическое знание), ни в смысле наличия экономической теории, наилучшим образом объясняющей ход событий (научное знание). Помимо прочего, это объясняется отсутствием единства по вопросу о том, какая из теорий цикла является наиболее правильной. Хотя вся приведенная здесь аргументация говорит о том, что правильным объяснением цикла является его объяснение с позиций австрийской школы, до тех пор, пока научное сообщество не согласилось с этой точкой зрения, нельзя ожидать, что экономические агенты будут воспринимать эту теорию в качестве приемлемой теории цикла[557]. Более того, по тем же самым причинам экономическая теория социализма доказала свою неспособность предоставить всю практически нужную информацию гипотетическому диктатору-ученому, преисполненному благих намерений. Равным образом никакой экономический агент не может располагать всей практически важной информацией, касающейся его сограждан, или стать обладателем всех научных знаний на соответствующий момент времени[558].