Автобус катился через рощу. В таком вот пионерском лагере – а может быть, в этом самом – отдыхали в детстве родители Арсена. Мама иногда, под хорошее настроение, рассказывала истории из тех времен: манная каша, пионерская линейка, костры, волейбол, страшные сказки на ночь…

Автобус проехал мимо площадки, где в старину проходили пионерские линейки. Это место так и называлось – «линейка». Сквозь бетонные плиты пробивалась трава. Выше сосен торчал в небо ржавый флагшток. Здесь по утрам и вечерам ровесники Арсеновых родителей выстраивались поотрядно, дружно или вразнобой выкрикивали девиз, вскидывали руку в салюте. Интересно, куда нас все-таки везут, подумал Арсен.

На обочине стояли с сигаретами подростки лет пятнадцати, двое парней и девушка. Проводили автобус глазами. Взгляды были, как показалось Арсену, ревнивые, чуть ли не завистливые.

Автобус свернул. Среди деревьев показался корпус – сохранившийся с давних времен деревянный барак с резными крылечками.

– Да они что, издеваются, – меланхолично начала Аня, но тут автобус снова свернул, проехал под еще одним шлагбаумом и оказался на новой территории.

Здесь не было тропинок в лесу – только полянки с аккуратно подстриженными газонами. Играло солнце на поверхности бассейна, круглого и довольно большого. Микроавтобус остановился перед коттеджем с дымчатыми стеклами, с «тарелкой» антенны на красной черепичной крыше. Навстречу автобусу кинулись парни в униформе, похожей на спортивные ливреи. Отъехала дверца, открылось багажное отделение, и чемодан Ани, спортивная сумка Толика и рюкзак Арсена очутились на гостиничной тележке для багажа.

– Добро пожаловать, – с крыльца спускался Максим, одетый в лимонного цвета шорты и пестро-оранжевую футболку. – Сегодня день отдыха и обустройства. В пять вечера жду вас в холле – будет небольшой инструктаж перед завтрашним раундом.

* * *

– Ну ты глянь, – сказал Толик.

Арсен уже собирался выходить из бассейна. Как ни нравилось ему купаться и плавать в тени сосен, общество Толика способно было отравить даже этот райский уголок. Толик шумно плескался, веселым матом комментируя прелесть воды и красоту июньского неба, и Арсен никак не мог отключить его от собственной картины мира, перестать замечать, хотя бассейн был большой и, по идее, двоим могло найтись там место.

Арсен собрался уходить, даже взялся за металлическую стойку лесенки, когда на краю бассейна обнаружилась Аня в микроскопическом красном купальнике.

Толик зацокал языком. Арсен по ноздри ушел в воду: вокруг пупка у Ани были вытатуированы цветы, орхидеи. Именно так Арсен представлял себе эту татуировку. Взгляд его невольно скакнул на Анину левую грудь: есть там цветок или нет? Но купальник, сколь мал он ни был, хранил некоторые тайны.

– Вот не понимаю я, – сказал Толик. – Где ты раньше видел ее голой? Или она для журналов снималась?

– Не снималась, – процедил Арсен. – Не видел.

Он нырнул, под водой пересек почти весь бассейн и, задыхаясь, вынырнул у противоположного бортика. Аня уже вошла в воду и о чем-то беседовала с улыбающимся, как луна, Толиком.

* * *

– Лагерь структурно относился к оборонному заводу, рассчитан был на пятьсот детей, и я в свое время проводил здесь по три смены, – Максим, казалось, был настроен элегически. – Мой отец был старший инженер. Родители каждый год делали в квартире ремонт, а потом ездили отдыхать – папа в Юрмалу, мама в Сочи. А я сидел три смены в лагере, и неплохо тут бывало, особенно если хорошенько привыкнуть… Ничего, что я так много о себе рассказываю?

Кожаные кресла приятно холодили кожу. Холл был обставлен роскошно и со вкусом, в центре помещался маленький стильный фонтан. Среди декоративной зелени выделялись орхидеи, белые и желтые.

– Расскажи еще, – сказала Аня. – Мне всегда интересно слушать, как современные магнаты ностальгируют о макаронах по-флотски.

– А я магнат? Нет, Анечка, я ученый, а что приходится заниматься организацией, администрированием, добыванием денег – так это всегда так было, чистой науки не существует в мире, или почти не существует. Но продолжим: сейчас здесь спортивно-оздоровительный лагерь, и, как вы понимаете, труба пониже и дым пожиже. Путевки дорогие, еда паршивая, материальная база обветшала в последние годы… И вдруг находка: появляется фирма «Новые игрушки», появляется и предлагает свою шефскую помощь. Ура! Мы им поставили в помещении библиотеки шестьдесят терминалов.

– Сколько?! – Толик привстал. – Да лучше бы мне отдали эти деньги!

– Не переживай: ремонт библиотеки, замена проводки и розеток, охрана, все в совокупности обошлось дороже. Терминальчики особенные: с этих компов нельзя входить в Интернет, нельзя пользоваться почтой, там нет дисководов и портов, а на винте инсталлирована ровно одна игрушка. Они годны только на то, чтобы играть в локальной сети лагеря «Сосновый бор».

Арсен переглянулся с Аней. Вышло это совершенно непроизвольно. Арсен покраснел. Анины влажные волосы торчали ежиком на макушке, и она походила бы на мальчика, если бы не облегающая майка, под которой не было белья.

– Удивительно ли после этого, что руководство в некоторых вопросах идет нам навстречу? – Максим оглядел всех, будто желая удостовериться, что нет, неудивительно. – Вчера, например, началась вторая смена, тематическая. Собрали не детишек, а подростков от четырнадцати до шестнадцати, причем, как правило, таких, кто никогда не увлекался играми. Чистый материал.

– В тетрис они тоже не играли, – проворчал Толик.

– В тетрис играли, в крестики-нолики, а в сетевые игрушки – нет. По разным причинам: нет дома компьютера, строгие родители, другие интересы.

– Нам что же, быть здесь вожатыми? – спросила Аня устало.

– Вожатый-вожатый, по-дай пи-о-нера, – по слогам протянул Толик. – Я видел, там такие кобели… Детки, блин!

– Вожатыми, да. – Максим потянулся. – Вы будете с ними играть. Ребята расселены по трем корпусам, заранее разделены на три клана. Во главе каждого встанет один из вас – по жребию. Входить в игру будете из коттеджа, каждый из своего номера.

– Одну минуту, – Аня подняла тонкую руку, – по какому принципу их делили? Возраст, темперамент, по алфавиту…

– Случайным образом. И вам они достанутся случайно: вот сейчас, на ваших глазах, я надпишу три бумажечки… У кого-то есть ручка?

Арсен вытащил шариковую ручку из бокового кармана рюкзака. Бросил Максиму, тот поймал.

– Так, вот я пишу: «Черепахи», «Змеи», «Ящеры»… Часы игры ограничены: с одиннадцати до часу, с четырех до шести. Больше мы не можем себе позволить, это все-таки оздоровительный лагерь, санитарные нормы, то-се.

– Значит, лично мы с ними не будем встречаться? – спросил Толик.

– Как захотите. В свободное время можете планировать стратегию, встречаться с игроками, делать что угодно. Единственная просьба – не оставаться на территории лагеря после отбоя. Особенно это касается тебя, Аня.

– Я туда вообще не пойду, – девушка пожала плечами.

– Тяните, – Максим бросил