Отметим, что японский террор учитывал и национальный фактор, так, безусловному уничтожению подлежали корейцы-красноармейцы. В частности, в Никольске-Уссурийском были расстреляны Чве Дже Хен, Ким И Джик, Ом Джи Пиль[1462].

20 апреля 1920 г. два офицера из отряда В. Бочкарева на станции Иман (сейчас Дальнереченск) застрелили в японском поезде членов русско-японской согласительной комиссии большевика П. В. Уткина и эсера В. В. Граженского[1463].

22 апреля 1920 г. в Крыму расстреляны члены Татарской секции при Крымском областном комитете РКП(б) Мидат Рефатов, Мурад Асанов, Асан Урманов, Абдулла Баличиев и Евгения Жигалина. Попытки татарских общественных деятелей смягчить участь осужденных были отклонены генералом А. П. Кутеповым. В целом это было продолжением генеральской практики общего ужесточения наказаний. Как только личный состав добровольческого корпуса в апреле 1920 г. прибыл в Крым, генерал А. П. Кутепов начал жесточайшее укрепление дисциплины – за пьяный дебош нескольких офицеров-алексеевцев он разжаловал в рядовые, а за более серьезное нарушение дисциплины следовало более суровое наказание, вплоть до смертной казни, которую Кутепов применял с легкостью даже к заслуженным ветеранам-белогвардейцам, выжившим в месяцы страшного отступления поздней осенью 1919 – зимой 1920 гг. Деятельность Кутепова достигла в апреле 1920 г. таких размахов, что земство города Симферополя обратилось к барону Врангелю с решительным протестом, справедливо жалуясь, что «разукрашенные господином Кутеповым улицы лишают симферопольцев возможности посылать своих детей в школу», однако все признавали, что бесчинства, бывшие в первые дни после прибытия эвакуировавшихся из Новороссийска белогвардейцев, прекратились. П. Н. Врангель был вынужден ограничить права воинских начальников передавать дела по мародерству и грабежам военным трибуналам[1464].

Также в апреле 1920 г. умер в результате пыток в контрразведке член Областкома Петр Крушин[1465].

29 апреля 1920 г. подписан приказ генерала П. Н. Врангеля, в котором он требовал «безжалостно расстреливать всех комиссаров и других активных коммунистов, взятых в плен»[1466].

Наступление польских войск на Украине весной 1920 г. сопровождалось погромами и массовыми расстрелами: в городе Ровно поляки расстреляли более 3 тыс. мирных жителей, в местечке Тетиев убито около 4 тысяч евреев, за сопротивление при реквизициях продовольствия полностью сожжены деревни Ивановцы, Куча, Собачи, Яблуновка, Новая Гребля, Мельничи, Кирилловка и др., их жители расстреляны.

К маю 1920 г., согласно информации, собранной милицией, белыми было убито в Минусинском уезде 654 человека[1467].

Май 1920 г.

5 мая 1920 г. в Севастополе расстреляны большевики Р. Торговицкий, К. Лакота, Ф. Кряжев, П. Синчук и П. Я. Рябов (Цветков)[1468].

28–29 мая 1920 г. польские войска, оставив незадолго до этого (25 мая) под натиском красных войск Борисов, расстреливали город зажигательными и химическими снарядами. В результате этих обстрелов погибло 500 мирных жителей, город же был практически разрушен[1469].

29 мая 1920 г. в Александровске японскими интервентами расстрелян заместитель председателя Северо-Сахалинского исполкома А. Т. Цапко[1470].

В конце мая (после 25 мая) 1920 г. японскими войсками на станции Муравьево-Амурской сожжены в паровозной топке известные большевики, участники установления советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке Сергей Георгиевич Лазо (родился 2 марта 1894 г.), Алексей Николаевич Луцкий (родился 22 февраля 1883 г.) и Всеволод Михайлович Сибирцев (родился в 1893 г.).

Июнь 1920 г.

1 июня 1920 г. восставшими мусаватистами в районе станции Шамхор обстрелян эшелон с находившимися там красными войсками. Обстрел велся из захваченных в Гяндже артиллерийских орудий, к которым были поставлены захваченные пленные. Отказывавшихся или плохо стрелявших пленных расстреливали и сбрасывали в глубокий колодец. Впоследствии, уже после боя, в нем было обнаружено более 20 трупов[1471].

12 июня 1920 г. Первая конная армия С. М. Буденного освободила от польских войск Житомир (захвачен поляками 26 апреля 1920 г.). Позднее С. М. Буденный вспоминал: «Нас с Ворошиловым обступили женщины. Со слезами на глазах поведали они о погромах, чинившихся интервентами в городе. В последние два дня перед оставлением Житомира озверевшие шляхтичи врывались в квартиры, забирали все ценное, арестовывали жителей, и особенно евреев. На Сенной площади задержанных мучили, затем расстреливали или рубили шашками. Зверски расправились белополяки с населением трехэтажного дома № 12 по Б. Бердичевской улице. Закрыв все выходы из дома, они облили его керосином и подожгли. Жители, за исключением выбросившихся из окон, сгорели живыми. Мы постарались, как могли, утешить и успокоить женщин. Тут же распорядились оказать помощь пострадавшим гражданам. Для расследования зверств белополяков решили создать комиссию»[1472].

Описываемые события произошли 8 июня 1920 г., когда накануне после рейда буденовцев город временно оказался в руках красных. Уже на следующий день поляки вновь контролировали город, обвинив во всех бедах евреев и организовав погром.

«Начались повальные обыски в еврейских квартирах, поиски оружия. А на самом деле это был погром и грабеж, осуществлявшийся регулярной армией изуверов, бандитов и садистов. Рассвирепевшие солдаты врывались в еврейские дома, издевались над людьми, а потом уводили их на смерть. В результате несколько десятков евреев оказались убитыми. Один из очевидцев погрома сообщал, что ему лично пришлось видеть на еврейском кладбище 44 трупа убитых поляками евреев, причем многие были страшно изуродованы: отрублены пальцы на руках, ноги, носы, уши, размозжены черепа, выколоты глаза. Среди убитых большинство составляли торговцы и старики. Многие евреи были просто заживо погребены поляками.