как при виде венцов; увеселялся побоями, как почестями; в жесточайших мучениях скакал, как бы приемля блистательнейшие награды; презирал обнаженные мечи; с таким же ощущением принимал на себя руки исполнителей казни, как бы они были мягче воска; древо казни лобызал, как спасительное; темничными затворами наслаждался, как разнообразием цветов. Правая рука его была крепче огня, который враги употребляли против него как последнее средство. Ибо, возложив огонь на жертвенник для возлияния демонам, привели и поставили пред ним мученика, и, велев ему над жертвенником держать распростерши правую руку, употребили ее вместо медного алтаря, с хитрою мыслью возлагая на нее горящий ладан. Они надеялись, что рука препобежденная силою огня, вскоре по необходимости сложит ладан на жертвенник.

Увы, какое хитросплетенное обольщение нечестивых! «Пoелику, — говорят они, — тысячи ран не поколебали его воли, то поколеблем пламенем хотя руку упорного борца. Поскольку разнообразными средствами не потрясли его душу, то приведем в потрясение по крайней мере десницу, действуя на нее огнем». Но жалкие эти люди не воспользовались сею надеждой. Ибо, хотя пламень пожигал руку, но рука продолжала держать на себе пламень подобно пеплу; она не обратила хребта, подобно беглецам, враждующему огню; но неизменно держалась, доблестно борясь с пламенем, и дала мученику случай сказать словами Пророка: «Благословен Господь, твердыня моя, научающий руки мои битве и персты мои брани» (Пс. 143:1).

Огонь вступил в брань с рукою; и поражение оказывалось на стороне огня. Продолжилась борьба пламени и правой руки мученика, и рука одержала какую-то небывалую в борьбах победу; хотя пламень проникал сквозь руку, однако, же рука была еще распростерта для борьбы. Подлинно, это рука, превосходящая упорством огонь! Рука, не учившаяся уступать огню! Огонь, наученный терпеть поражение от руки! Железо уступает огню, смягчаемое его мучительной силой. Медь не противится его властительству. Но всё преодолевающая сила огня, сожигая простертую руку мученика, не поколебала ее! Справедливо мученик мог воскликнуть при сем к Владыке: «Но я всегда с Тобою: Ты держишь меня за правую руку; Ты руководишь меня советом Твоим и потом примешь меня в славу» (Пс. 72:23–24).

Как наименую тебя, доблестный воин Христов? Назову ли изваянием? Но много унижу твою терпеливость. Огонь, приняв в себя изваяние, размягчает его; а правую твою руку не убедил и к тому чтобы она показала движение. Наименую ли тебя железным? Но нахожу, что и этот образ ниже твоего мужества. Ты один убедил пламень не делать насилия руке; ты один имел руку алтарем. Ты один пламенеющею десницею поражал лица демонов, и тогда обращенною в уголь рукою поразил их главы, а ныне обращенною в пепел десницею попираешь и ослепляешь их полчища.

Но для чего детским лепетом уничижаю доблестного подвижника? Предоставим песнословить его тем, у кого язык гораздо тверже; призовем на сие велегласнейшие трубы учителей. Восстаньте теперь передо мною вы, славные живописатели подвижнических заслуг! Добавьте своим искусством это неполное изображение военачальника! Цветами вашей мудрости осветите неясно представленного мною венценосца! Пусть буду побежден вашим живописанием доблестных дел мученика; рад буду признать над собою и ныне подобную победу вашей крепости. Посмотрю на эту точнее изображенную вами борьбу руки с огнем. Посмотрю на этого борца, живее изображенного на вашей картине. Да плачут демоны, и ныне поражаемые в вас доблестями мученика! Опять да будет показана им палимая и побеждающая рука! Да будет изображен на картине и Подвигоположник в борьбах, Христос. Которому слава во веки веков! Аминь.

Слово святого Иоанна Златоуста о святом мученике Варлааме

1. К этому священному празднику и торжеству созвал блаженный Варлаам, не для того, чтобы мы прославляли его, но чтобы подражали ему, не для того, чтобы нам быть слушателями похвал, но чтобы быть подражателями его подвигов. В делах житейских люди, достигающие высокой власти, никогда не захотят видеть других участниками одной с ними чести, потому что там зависть и ненависть нарушают любовь, а в делах духовных не так, но совершенно напротив: мученики тогда особенно и чувствуют свою честь, когда видят подобных себе рабов достигшими участия в их благах, так что кто хочет хвалить мучеников, пусть подражает мученикам, кто хочет превозносить похвалами подвижников благочестия, пусть подражает трудам их, — это принесет мученикам удовольствие не меньше собственных их доблестей. А чтобы убедиться тебе, что действительно они тогда особенно чувствуют собственные блага, когда видят нас в безопасности, и считают это величайшею для себя честью, послушай Павла, который говорит: «ибо теперь мы живы, когда вы стоите в Господе» (1Фес. 3:8).

И Моисей прежде него говорил Богу: «прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх. 32:32).

Я не чувствую, — говорит, — вышней почести по причине их несчастия. Общество верных есть связное тело: какая же польза голове быть увенчанною, когда ноги подвергаются мучению?

А как можно, скажешь, подражать теперь мученикам? Теперь не время гонения. Знаю это и я; не время гонения, но время мученичества; не время таких подвигов, но время венцов; не преследуют люди, но преследуют бесы; не гонит мучитель, но гонит диавол, который тяжелее всех мучителей; ты не видишь пред собою угольев, но видишь разожженный пламень похоти. Они попирали уголья, а ты попирай огонь естества; они боролись с зверями, а ты обуздывай гнев, этого дикого и неукротимого зверя; они устояли против невыносимых мук, а ты преодолевай непристойные и порочные помыслы, изобилующие в твоем сердце, — так подражай мученикам. «Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6:12).

Похоть естества есть огонь, огонь неугасимый и постоянный, есть пес бешеный и неистовый; хотя бы тысячи раз ты отгонял его, он тысячи раз нападает и не отстает; жесток пламень угольев, но этот — пламень похоти еще хуже; мы никогда не имеем перемирия в этой войне, никогда не имеет отдыха в настоящей жизни, но борьба постоянная, чтобы и венец был светел. Поэтому Павел всегда и вооружает нас, так как всегда время войны, так как враг всегда бодрствует. Хочешь знать что похоть жжет не меньше огня? Послушай Соломона, который говорит: «Может ли кто ходить по горящим угольям, чтобы не обжечь ног своих? То же бывает и с тем, кто входит к жене ближнего своего: кто прикоснется к ней, не останется без вины» (Притч.  6:28–29).

Видишь, что похоть по естеству своему соперничает с естеством огня? Как невозможно прикасающемуся к огню не получить обжога, так