Об этом периоде он тоже не любил вспоминать, как и о своем первом бое. Предпочел забыть и о том, откуда у него взялся ожог на половину лица и часть тела, и о мастере, что набивал ему татуировку, и о предательстве, и почему стал смертником, которому две дороги: в цинковый гроб или в подопытные кролики к удачно подвернувшемуся доктору Губерту.

Вскоре Маузер, Вестник, человек без прошлого, оказался на Пустоши. И через два года (восемь сезонов по местным меркам) встретил Тому.

* * *

— Понеслось говно по трубам!

Воинский клич Поноса заставил Артура вздрогнуть. М-да. У кого что болит. Понос, довольный, но подбулькивающий пузом, засел у окна рядом с ним. Артур предпочел бы соседствовать с Фиргом или Маузером, но с последним была Тимми, а вождю совсем поплохело, он и не стонал уже.

Танкеры пёрли. Их тупая мощь ввергла Артура в оцепенение. Что тут можно сделать, кто человек перед техникой? Видимо, водители заметили завал: колонна остановилась.

Потом впереди рвануло — сработала мина.

— Не стрелять, — сквозь зубы прошипел Маузер, — не стрелять без команды.

На улице началась суета: из танкеров вы́сыпали солдаты в черной форме. Пока что они думать не думали о засаде, искали, на чем подорвался товарищ. Из окна Артур не видел пострадавший танкер.

— Не стрелять! — с нажимом повторил Маузер.

Воняло непереносимо — то ли из соседней комнаты несло, то ли от Поноса. Артур вдруг подумал, что умирать в такой обстановке нелепо. Кто бы предположил, что его последний день будет пахнуть дерьмом… Омеговцы под окном развели бурную деятельность, из танкера выпрыгнул офицер, огляделся, махнул рукой на дом, в котором укрылись повстанцы.

— Огонь! — Маузер выстрелил первым.

Дальнейшие события слились для Артура в одну пулеметную очередь. Растерянные омеговцы не сразу дали отпор, какой-то танкер рванул вперед и подорвался на мине, небо заволокло черным дымом. Казалось, стреляли отовсюду, от грохота закладывало уши. Азартно повизгивал Понос, паля из хауды.

Омеговцы наконец сориентировались и принялись обстреливать развалины. Кто-то из отряда заорал, к нему метнулись остальные. Потом наступило короткое затишье, и Артур услышал, как вождь Фирг твердит:

— За нами — Москва, за нами — Москва… — И снова, и снова.

«Да, — подумал Артур, — за нами — Москва, и ничего нам не изменить. Следовало встречать Омегу цветами и плясками, тогда бы выжили». Но отступать было поздно, и он вынул новый рожок.

Перестрелка затягивалась, хотя численный перевес был на стороне Омеги: танкеры не могли развернуться на забаррикадированных и заминированных улицах, а значит, омеговцам оставались ружья и автоматы. Артур надеялся, что у них нет гранатометов.

— Дохляки, — удовлетворенно вздохнул Маузер, — неумехи. Повезло нам, попались непрофессионалы. Или вся ваша хваленая Омега такая?

Артур почему-то обиделся:

— Не вся. Это, наверное, из мужиков набранный взвод… Посмотрел бы я, как ты против настоящих офицеров повоевал бы!

— Что, брат, второй раз дезертировать тянет? Предательство — сладкая штука, да? Так ты себя не сдерживай, иди.

Артур с удивлением посмотрел на Маузера. А хрен поймешь, шутит он или нет, — уголок рта вечно приподнят.

— Ты не передергивай. Никуда меня не тянет. Это вон Поноса тянет.

Понос и правда был уже у дверей. Маузер тут же переключился:

— Стой, идиот! Терпи!

В этот момент жахнуло. Артура швырнуло на пол, сверху посыпались обломки кирпича и куски штукатурки, забарабанили по полу. Стало оглушительно тихо. Артур открыл глаза: ничего не видно, белесая пыль оседает. Сквозь вату недавнего взрыва пробились крики, надрывный кашель.

Вот и конец.

Артур ощупью пополз вперед, дальше от окон. Наткнулся на чье-то тело. Тело закряхтело, Артур отряхнул его от пыли и каменного крошева: Понос. Из чего же шарахнули, мутафаг их задери?

— Мужик, не бросай! Не бросай, мужик! — На губах у бандита пузырилась кровавая пена.

Легкое пробило. Вот ведь незадача. Был бы это Маузер или Тимми, даже вождь Фирг или любой из мутантов, Артур постарался бы вытащить, но Понос… Он покачал головой, аккуратно обполз хрипящего бандита. Пол качался. Интересно, это от контузии или действительно дом шатается?

— Артур! — Маузер ухватил его за руку. — Цел? Уходить надо. Наших большинство полегло. И дом вот-вот рухнет. Интересно, чем они так, а? Не знаешь? Чего ты башкой-то трясешь?

— Приложился. — Речь давалась с трудом. — Понос там… Кончается.

— Да хрен с ним. Раненых не брать: все мы знали, на что шли. Ну, раз живой, давай за мной.

Артур ковылял следом за Маузером, ориентируясь на спины товарищей. Сначала — прямо, потом — вбок, дальше — вниз. Со ступеньками было трудно поладить, Артура поддерживала Тимми. Атака продолжалась, но выстрелы звучали вдали, и Артур сообразил, что уходят они не через «свою» дверь, а через другой подъезд. В голове постепенно прояснилось.

— Можно ударить с тыла, — рассуждал Маузер, — они этого не ждут. Но лучше свалить. Если нас так вчерашние фермеры раскатали — страшно представить, что нас ждет при встрече с профессионалами.

Артур хотел сказать, что хуже уже не будет. Но ему внезапно стало совсем дурно, мир перед глазами поплыл, закружился. С ужасом понимая, что его бросят, Артур скользнул в беспамятство.

Когда силы Омеги ворвались в Москву, все пошло не так, из рук вон плохо. Город огрызался. По радиосвязи передавали: отряды попада́ли в засады, подвергались партизанским атакам, и не получалось просто смести сопротивление, прокатиться степным пожаром. Лекс слушал и холодел: мины, отчаянные люди и мутанты. И смерть, смерть, смерть.

Они борются за себя. То, чего не смел сделать Лекс, делают они.

— Партизаны, — Глыба шумно рыгнул, — смертники. Они же понимают: мы сильнее, и всё равно…

— Они правы, — Кусака улыбнулся мечтательно, — бороться стоит до последнего.

Глыба романтических настроений не разделял:

— Посмотрим, как ты запоешь, когда мы на банду напоремся, когда на нас полезут. Возьмешь автомат — и как миленький…

— Отставить, — скорее посоветовал, чем приказал, Лекс, — ничего пока не случилось. Их силы не безграничны, нас больше. Второй! Второй, слышишь меня? Осторожнее там. Мне этот переулок не нравится.

Идеальное место для засады: развалины, единственная дорога, достаточно широкая, чтобы два танкера прошли бок о бок. Будто приглашает прогуляться. И слишком тихо, лишь вдали отзвуки боя. Кто организовал оборону? Талантливый стратег ведь, изучал воинское искусство. Дезертир? Сердце кольнуло: Лекс знал дезертира, способного объединить людей. На ферме же у Артура получилось, почему бы не добиться своего в Москве?