— Точно. Я договорился, — важно отозвался Оминис, и через несколько секунд всё закружилось и превратилось в хаос.

***

— А океан-то где? — я разочарованно оглядывала песчаный берег огромного, но всё же озера. Вдалеке, сквозь пелену марева и влаги виднелись соломенные крыши бунгало.

— Океан? — удивилась Натти. — Океан далеко, но если хотите…

Вместо ответа я плотно зажала рот рукой и побежала к ближайшим кустам: как обычно, такие далёкие расстояния и смена климата не проходят для меня бесследно. Присев на корточки, я пыталась унять сильное головокружение, когда на плечо опустилась чья-то тёплая рука.

— Всё хорошо, любовь моя?

— Никак не могу привыкнуть к этим словам. — Я слабо улыбнулась, силясь унять очередной приступ тошноты. — Всё нормально, сейчас приду в себя.

Я встала, отряхнула колени и ладони от песка, заправила вспотевшие у висков волосы за уши, обмахнула широким листом папоротника лицо. Чёрт, как же душно, я и не думала, что будет так жарко.

Перед глазами плыли круги, силуэты друзей двоились, а то и троились, пока я делала шаг за шагом к ним.

— Пойдёмте скорее к бунгало, я наколдую льда, — забеспокоилась Поппи и, взяв меня под руку с другой стороны от Себастьяна, повела за собой.

— Я опять порчу момент, — еле перебирая губами, причитала я. Обида и досада острыми когтями впились в душу. Почему именно со мной всегда происходит всякая… ерундистика?

— Не придумывай. Посмотри, вон Амит сейчас с ума от жары сойдёт, индус называется. — Прислушавшись к утешающим словам Поппи, я обернулась и встретилась с измученным взглядом Амита. Бедный, он волочил по горячему песку ноги, жалобно сдвинув к переносице брови.

Я молилась, чтобы в бунгало было хотя бы на толику прохладнее, чем на улице, а вода в озере оказалась бы упоительно-холодной, и я бы с удовольствием с заходом солнца пошла искупаться.

— Здесь четыре бунгало: по одному на каждую пару и отдельно для Себастьяна и Амелии, мы же не знали, что вы уже вовсю кувыркаетесь…

— Натти! — возмутился Оминис и ущипнул её за бок. Та запнулась, неловко засмеялась и замотала в воздухе руками.

— В общем, одно бунгало, получается, лишнее… там можно оставить вещи, если хотите, или сделать общую зону… — она принялась размышлять, что-то бормоча про себя и рассекая босиком линию берега. — Завтра мы с Оминисом отправимся к моим. Традиции, понимаете? — она говорила слегка надменным тоном, как если бы относилась к своей культуре несерьёзно, но я-то знала, что она глубоко чтит её и сейчас просто кокетничает.

Наконец она отпустила нас, и все поспешили в спасительную тень. Деревянное и, честно признаться, не особо внушающее доверие бунгало встретило спёртым запахом прогнивших листьев и водорослей, в также прошмыгнувшим мимо в испуге… гекконом, что ли?

— Ха! Почти как у Ховин на занятиях, — нервно отшутился Себастьян и поставил наши чемоданы к стене.

— Или как в Виварии. — Мои глаза загорелись огнём любопытства, когда я осознала, какая здесь, должно быть, богатая фауна. Вот бы увидеть всех обитателей нашего небольшого берега…

— Устала? — Себастьян придвинулся вплотную и опустил руки на мои плечи. — Хочешь поспать?

— Я бы и правда подремала, — зевнула я и плюхнулась на кровать, которая, кстати, оказалась на удивление крепкой и удобной. Я одобрительно опустила уголки губ и вскинула брови. — Хм, неплохо.

Себастьян присел рядом и чуть попрыгал, проверяя матрас.

— Да, я ожидал худшего, — хохотнул и закатал рукава рубашки. Я засмотрелась на его мощные руки, которые наверняка красиво загорят в ближайшие пару недель, и громко сглотнула от возбуждения, так несвоевременно нахлынувшего.

***

Амелия заснула, как только её голова коснулась подушки. Поппи прибежала почти сразу же со льдом, завёрнутым в носовой платок.

Я сидел на краю матраса и умилительно смотрел на свою каштановую красоту, снедая от нетерпения, когда наступит вечер, и мы сможем сходить искупаться, прогуляться вдоль береговой линии и просто побыть вдвоём.

Стояла неимоверная жара, а точнее духота — из-за высокой влажности воздух был плотным и вязким; казалось, его можно сжать в руке, как губку, и выжать воду. Я переоделся в короткие штаны, расстегнул рубашку и принялся разбирать чемоданы: со своим справился быстро, а вот на огромный чемодан Амелии поглядывал со скепсисом и всё боялся к нему подступиться — судя по его размерам и весу, разбирать его будет непросто.

Деваться было некуда, и я нажал на кнопки замка, после чего крышка чуть не отлетела в другой конец комнаты — так плотно чемодан был набит вещами.

Беззлобно ругаясь про себя, я перебирал всю эту кучу, натыкаясь то на тёплый свитер, то плавательные очки, то горшочек для зелий — и зачем ей всё это?

Внезапно мой взгляд зацепился за небольшую стопку писем, перетянутую верёвкой. Щупальца подозрений облепили моё клокочущее сердце — неужели опять? Я осторожно развязал узел и вынул самый верхний конверт. Взгляд упал на строчку «от кого», и я презрительно отбросил письмо в сторону, словно обжёгшись.

Опять Уизли, да чёрт его дери! И о чём они переписываются? Неужели его подружка совсем не ревнует?! Злость и ревность набатом били в ушах, пока я грозно кружил по бунгало, косясь на спящую Амелию. Первая мысль — Инсендио. Спалить эти чёртовы письма дотла. Зачем она хранит их и даже взяла с собой в отпуск?! Ностальгия? Скучает?

Мою голову разрывало на части от нагромождения разномастных мыслей. Почему?! Почему этот рыжий так ей дорог? Даже после их с Джейси помолвкой, даже после того, как мы… А что «мы»?.. Я замер посреди комнаты и под гнётом вновь пришедшей мысли прислонился к хлипкой стене.

У нас с ней не было никаких договорённостей, я ничего ей не обещал, равно как и она мне. Так чего я кипячусь? Уизли — её друг, они были… любовниками — какое мерзкое слово! Как это мерзко!

Я оттолкнулся от стены и снитчем вылетел под палящее солнце. Босые ноги утопали в обжигающем песке, но мне было совсем не больно: я брёл куда глаза глядят, лишь бы потушить пожар внутри.

Нужно что-то предпринять, сделать хоть какой-то шаг, который бы приблизил наши отношения к чему-то большему, иначе я сойду с ума от неизвестности.

Я дошёл до края пляжа, где дальше начинались то ли джунгли, то ли настоящий ад: при одном только взгляде на запутанный лианами и разного рода экзотическими растениями лес становилось дурно — будто стоишь на