— А ты не подумал о том, что мне не нужны такие жертвы? — эти слова срываются с языка практически мгновенно.

Он смеётся: зло, громко, а потом и вовсе приводит меня в полнейший ужас.

— Прекрати! — кричу я, хватая его за плечи. Не могу смотреть, как он разбивает свои кулаки об асфальт. — Картер, хватит! Пожалуйста, слышишь?

Руки в крови, а он всё обрушивает на землю свои удары.

— Прошу тебя, пожалуйста, перестань! — рыдаю я, и он, наконец, останавливается. — Господи…

Бросаюсь ему на шею, но он довольно грубо отталкивает меня от себя. Я сажусь на землю перед ним и смотрю на опухшие, разбитые костяшки пальцев. Слёзы льются по моим щекам, когда я поднимаю на него взгляд. Его глаза полыхают болью, и это разбивает мне сердце.

— Картер, — дотрагиваюсь до его скулы. Дождь шумит, заглушая мои рыдания. — Почему, почему мы не можем оставить всё как есть?

— Потому что меня это не устраивает, Роуз! — резко сбрасывает мою ладонь и трясущимися руками щёлкает зажигалкой. Встаёт, и я тоже поднимаюсь с колен.

— Я уже говорил, не приемлю полумер: мы либо вместе, либо врозь. И, похоже, что врозь, верно?

Я молчу, и он кривит губы в горькой усмешке. Никогда не видела во взгляде столько презрения, прожигающего насквозь. Разворачивается и уходит прочь.

Смотрю на его удаляющуюся спину. У меня внутри происходит что-то страшное. Сердце ноет в груди. Я не могу дышать, словно горло сдавливают чьи-то невидимые руки.

Нагоняю Картера у машины.

Цепляюсь за его тонкий свитер, вынуждая повернуться в мою сторону.

С минуту мы смотрим друг на друга. Дождь бьёт по моему лицу, смешиваясь с солёной влагой.

Это конец. Конец всему. Я вижу это в его глазах так отчётливо, как никогда прежде…

— Ты мне дорог. Хватит думать только о себе! Ты… должен понять меня! Слышишь? Должен! — всё ещё не выпуская из пальцев ткань его свитера, кричу я.

— Должен? Твоё лицемерие просто зашкаливает, — гневно отвечает он. — Поверить не могу, что так ошибся. Знаешь, Роуз, я жалею о каждой минуте, проведённой с тобой…

Его слова ранят меня, но вместе с тем внутри поднимается глухое отчаяние. Я не могу слышать подобные вещи от него.

— Просто уезжай, Картер!

— Давай, произнеси это, Роуз! — требует он, больно хватая меня за руку. Могу поклясться: в его горящих ненавистью глазах тоже стоят слёзы. — Ещё раз, чтобы у меня не осталось сомнений на твой счёт!

— Всё, чего я хочу — это чтобы ты оставил меня в покое! Всё кончено, слышишь? — кричу я, не пытаясь заглушить истерику.

Он сжимает челюсти и идёт к машине, а я оседаю на мокрую траву. Вою в голос, закрывая лицо руками. Не выдерживаю и всё же смотрю на додж, что несётся, рассекая лужи, по освещённой фонарями улице…

Картер

Музыка громко бьёт в уши, мимо мелькают деревья и дорожные знаки. Мне бы сбавить скорость, но я наоборот жму на педаль газа ещё сильнее. Весь путь до Калифорнии в голове крутится только одна мысль. Как так случилось, что эта девчонка сломала мою жизнь? Разнесла в пух и прах и не оставила ничего кроме чёртовой боли и горького разочарования.

Роуз. Роуз. Роуз…

Она столько всего сказала… То, что я так боялся услышать от неё и то, чего совсем не ожидал… Можно ли настолько слепо любить человека, чтобы не разглядеть в нём фальшивку? Сука… мне становится до боли смешно. Неужели это я снова поехал к ней, отчаянно желая вернуть себе наше прошлое? Наивный идиот… У меня совсем поехала крыша в погоне за нелепым желанием удержать её рядом с собой…

Я выезжаю на встречную полосу и обгоняю медленно плетущийся грузовик. Нервы гудят как оголённые провода, горло саднит словно стекла насыпали.

Водитель встречной машины сигналит мне, и я возвращаюсь в свой ряд.

«Всё, чего я хочу — это чтобы ты оставил меня в покое!», «Всё кончено, слышишь?». Сердце в груди полыхает, обида жжёт лицо, по телу разливается адреналин.

Я запомнил каждое, сказанное ею слово… настолько резко они звучали… Словно кислота разъедали мои внутренности: безжалостно и хладнокровно. Вот так запросто она вышвырнула меня из своего идеально спланированного будущего… Без сожалений перечеркнула всё то хорошее, что между нами было! Я обманут, раздражён и зол. Мне так легко ненавидеть Роуз сейчас: за её фальш, за её пустые фразы и вообще за то, что она просто есть…

Снова иду на обгон. Полупустая тёмная дорога и мой гнев — не самое лучшее сочетание. Флорида давно позади, но я не успокоюсь, пока не вернусь домой.

Двигатель работает на пределе, я ускоряюсь ещё чуть-чуть… Замечаю сине-красные огни патрульной машины. Смотрю в зеркало заднего вида. Да вашу мать… только этого мне сейчас не хватало.

Они включают сирену и пускаются за мной в погоню. Но я не собираюсь останавливаться… Переключаю передачу и выезжаю на встречную полосу, начинаю отрываться от них. Спустя какое-то время я наслаждаюсь тем, как патрульная машина превращается в маленькую мерцающую точку. Довольный собой, я не сразу замечаю идиота на старой развалюхе. У него не горят фары, и всего несколько секунд разделяют нас от столкновения. Деться мне некуда, и я принимаю решение двигаться по обочине. Быстро поворачиваю руль и беру правее. Авто успевает сманеврировать, но скорость очень высокая. Два колеса касаются гравия, машину начинает заносить. Я пытаюсь выровнять свой додж, но уже всё бессмысленно. Как в замедленной съёмке машину выбрасывает с дороги, она подпрыгивает и начинает переворачиваться…

Пол и потолок меняются местами, по всему салону разлетаются мои вещи: ключи, телефон, документы. Я успеваю заметить, как в окно вылетает сабвуфер. Меня резко отбрасывает назад, и я чувствую тупую боль в спине. Жуткий грохот, машина крутится, и по инерции меня начинает тянуть в разбитое лобовое стекло. Всё, что я успеваю сделать — это вцепиться руками в панель. И нет, никакая жизнь не проносится у меня перед глазами…

Машина последний раз переворачивается на бок, и тяжело опускается на колёса.

Я не сразу соображаю, что всё закончилось. Медленно шевелю конечностями и пытаюсь подняться с пола: понятия не имею, как оказался сзади. Двигатель всё ещё работает, но я уже вижу столб дыма над капотом. Пробираюсь на переднее сиденье. Повсюду стёкла, крыша помята, лобовое разбито…

Выключаю двигатель и пытаюсь открыть водительскую дверь, но ничего не выходит. Приходиться лезть в разбитое окно. Голова гудит, болит правая нога и есть ощущение, что отбиты почки. Я вылезаю из машины, и пальцы касаются жёсткой травы.

Смотрю перед собой — от дороги меня отнесло прилично. Всюду дым и запах жжёной резины — прямо в лучших традициях форсажа. Мой друг Исайя точно заценил бы.

Замечаю в паре шагов от себя свою зажигалку. Поднимаю zippo и возвращаюсь в салон, чтобы забрать сигареты. Мне удаётся отыскать их не сразу.