– Вас не так-то легко найти, – произнес Брайсон.

– Это потому, что я не хочу, чтобы меня нашли, Брайсон. У меня нет родственников, которые могли бы навещать меня на смертном одре, и я отлично знаю, что происходит в Лэнгли, когда там узнают, что ты болен, – они взламывают твой сейф, роются в твоих документах, вышвыривают тебя из твоего кабинета. Как в старом добром Советском Союзе – премьер отправляется в отпуск в Ялту, а вернувшись, видит, что его вещи сложены в коробку и выброшены из Кремля прямо на улицу. – Данне зашелся хриплым нутряным кашлем. – Так что приходится обеспечивать фланговое прикрытие.

– И как долго еще вам осталось? – Вопрос Брайсона был нарочито прямым и безжалостным.

Прежде чем ответить, Данне долго смотрел на своего неумолимого посетителя.

– Шесть недель назад мне поставили диагноз – рак легкого с обширными метастазами. Провели курс химиотерапии и радиотерапии, по последнему слову медицины. Целая куча дерьма – в желудке, в костях, даже в моих растреклятых конечностях. Представляете, эти кретины велели мне бросить курить! Вот ведь уродство! Я сказал – да пошли вы, может, мне еще сесть на диету? И что хорошего это мне даст?

– Вы ловко пустили меня по следу, – сказал Брайсон, даже не пытаясь скрыть свой гнев. – Вы соткали такую утонченную ложь о моем прошлом, о Директорате, о том, как он был основан и каковы были его цели... И все это ради того, чтобы сделать меня вашим тайным орудием? Проделать грязную работу, заслать меня обратно в Директорат, чтобы узнать, что нам... – Он помолчал, пытаясь понять, в каком значении он употребил местоимение «мы». «Разве я именно так думаю о себе и о них? Я часть чего-то, что называется „мы“, просто частица агентства, которое больше не существует?» – ...Что именно нам известно о группе «Прометей»? Поскольку мы были единственным разведывательным агентством в мире, которое сумело узнать, что происходит?

– И что вы, в конце-то концов? Сплошной пшик. – Данне угрюмо улыбнулся и снова закашлялся. – Я прямо как этот чертов Моисей. Так и не доживу до того, чтобы увидеть Землю обетованную. Я смог только указать путь.

– Землю обетованную? Чью Землю обетованную? Грегсона Мэннинга?

– Забудьте об этом, Брайсон, – промолвил Данне, закрывая глаза. На лице его играла кривая улыбка.

Брайсон посмотрел на сосуд с прозрачной жидкостью, соединенный капельницей с иглой, воткнутой в вену Данне. Этикетка на сосуде гласила: «Кетамин». Это было обезболивающее средство, но его можно было применять по-разному. Если подобрать правильные дозы, кетамин мог вызвать состояние эйфории или же бреда; время от времени как в Директорате, так и в ЦРУ кетамин использовали в качестве «сыворотки правды». Быстрым движением Брайсон протянул руку, нашел краник капельницы и повернул его, усиливая ток жидкости.

– Что вы творите? – спросил Данне. – Не перекрывайте его! Морфий на меня уже не действует, так что им пришлось посадить меня на более сильные лекарства.

Усилившийся приток наркотика в кровь практически сразу же оказал надлежащее воздействие. Кожа Данне покраснела, дыхание стало чаще.

– Вы не разузнали об этом, верно?

– Не разузнал о чем?

– Вы слышали, что случилось с его ребенком?

– С чьим ребенком?

– Мэннинга.

Елена, помнится, вытянула из Интернета биографию Мэннинга.

– У него была дочь, и ее похитили, верно?

– Похитили? Это были бы еще цветочки, Брайсон. Мэннинг развелся с женой и воспитывал восьмилетнюю дочь. Он на нее надышаться не мог. – Речь Данне стала тягучей, слегка невнятной. – Он ездил в Манхэттен по приглашению... на какую-то большую благотворительную акцию. А Ариэль – это его дочка – оставалась дома, в квартире на Плаза, с гувернанткой... он вернулся домой поздно вечером и обнаружил, что гувернантка убита, а девочка исчезла...

– Господи...

– Какие-то умники... заработать деньжат... – Данне начал пропускать слова. – Заплатить выкуп... ничего... они увезли ее в какую-то хижину далеко... в Пенсильвании.

Данне умолк, пережидая еще один приступ кашля.

– Мэннинг не терял времени.

Глаза Данне закатились. Брайсон подождал несколько секунд. Неужели он переборщил с дозой? Ник встал и слегка закрутил краник капельницы. В этот миг Данне открыл глаза.

– Этот парень владел огромной империей электроники... предложил помощь ФБР... для раскрытия дела...

У нас есть спутники, но мы не можем использовать их – они законсервированы... вонючий исполнительный приказ 1233... какого черта...

Взгляд Данне снова начал фокусироваться.

– Задницы из министерства юстиции не дали разрешения на прослушивание... сотовых телефонов похитителей... Все дело пошло в жопу из-за бюрократов... из-за бюрократического дерьма. Защита частной жизни преступников. А тем временем маленькая прелестная восьмилетняя девочка... заживо погребенная в гробу под метровым слоем земли... медленно умирала от удушья.

– Господи боже... какой кошмар!

– После этого Мэннинг стал совсем другим. Он увидел свет.

– Что... что это был за «свет»?

Данне покачал головой и улыбнулся странной улыбкой. Брайсон встал.

– Где Ланчестер? – спросил он. – Говорят, что он уехал в отпуск на Тихоокеанское побережье. Но это полная ерунда – он вовсе не там. Где он?

– Там, где все они. Вся прометеевская банда, кроме тебя. Ты думаешь, в аду? Нет, в Лейксайде.

– В Лейксайде?

– Это дом Мэннинга. На озере под Сиэтлом. – Голос Данне постепенно слабел, глаза закрывались. – А теперь уходите, Брайсон. Я себя нехорошо чувствую.

– Но какова их цель? – не отставал Брайсон. – Зачем это все?

– Это здоровенный грузовой состав, который мчится прямо на тебя, приятель, – произнес Данне. Новый приступ кашля почти на минуту оборвал его речь. – Его уже не остановить. Ты опоздал. Так что лучше тебе просто убраться с пути.

Брайсон заметил, как кто-то прошел по коридору. Это был худощавый чернокожий мужчина, вероятно санитар. Что-то в нем было знакомое. Но откуда?

Резко поднявшись, Брайсон вышел из палаты. Неведомый инстинкт предупредил его о надвигающейся опасности. Он размашисто шагал по коридору – чрезвычайно занятой врач, который опаздывает к очередному пациенту.

Дойдя до конца коридора, Брайсон обернулся, оглянулся назад и увидел, как чернокожий санитар входит в палату Данне. Этот человек был определенно знаком Брайсону. Слишком знаком. Но кто бы это мог быть?

Свернув в холл, заставленный торговыми автоматами и пластиковыми столиками, Брайсон напряг память. Откуда, с какой операции, из какой страны? Или этот человек знаком ему по штатской жизни, по временам преподавательской деятельности?

Несколько минут спустя Брайсон осторожно выглянул в коридор и посмотрел в сторону палаты Данне. Никого не заметив поблизости, он направился обратно, намереваясь мимоходом заглянуть в палату и еще разок взглянуть на санитара.