В России делается или как минимум декларируется попытка вместить ее хозяйство и государственность в структуры либеральной экономики и государственности («вернуть в лоно цивилизации»).

А.Н.Яковлев, ратуя перед выборами в июне 1996 г. за Ельцина, похвастался, обращаясь к интеллигенции: «Впервые за тысячелетие взялись за демократические преобразования. Ломаются вековые привычки, поползла земная твердь». Что поползла, мы и сами замечаем. Важно, что «архитектор перестройки» и идеолог ельцинизма открыто признал: объект уничтожения — вовсе не коммунизм, не краткий миг советской власти. Рушат тысячелетнюю Россию. Народ не просто ввергают в бедность, — ломают его вековые привычки, из-под ног выбивают земную твердь.

А.Д.Сахаров в “Предвыборной платформе” в феврале 1989 г. в первом пункте прямо декларировал как цель смену всей экономической основы жизнеустройства: “Ликвидация административно-командной системы и замена ее плюралистической с рыночными регуляторами и конкуренцией… Свободный рынок рабочей силы, средств производства, сырья и полуфабрикатов».

Речь здесь идет о смене общественного строя, причем радикальной («ликвидация», а не реформирование). В основу нового общества предлагается положить конкуренцию, а не сотрудничество — то есть, имеется в виду вовсе не «социализм с человеческим лицом», не «конвергенция» и даже не социал-демократия шведского типа, а именно «дикий капитализм» (как пишут либеральные философы, «палеолиберализм»). Свободный рынок рабочей силы! Даже без профсоюзов, коллективных договоров и трудового законодательства. Интеллигенция, которая аплодировала Сахарову, получила от него совершенно ясную и четкую программу, так что ее аплодисменты означали одобрение этой программы — утопии дикого капитализма в уже индустриальной России. Так эти аплодисменты и воспринимались.

Какие только метафоры не придумывали, чтобы подавить в людях сомнения и вопросы. Вот пример: «Перед Россией стоит историческая задача: сточить грани своего квадратного колеса и перейти к органичному развитию… В процессе модернизаций ряду стран второго эшелона капитализма удалось стесать грани своих квадратных колес… Сегодня, пожалуй, единственной страной из числа тех, которые принадлежали ко второму эшелону развития капитализма, и где колесо по-прежнему является квадратным, осталась Россия, точнее территория бывшей Российской империи (Советского Союза)». И эта претенциозная муть — в элитарном журнале Академии наук.

Проект этот по глубине несопоставим с революцией Октября 1917 года. Строго говоря, Октябрьская революция в некотором смысле была «реставрацией» после того, как в Феврале кадеты пустили революцию по буржуазно-либеральному пути.

Этим и объясняется переход на сторону красных большого числа видных российских консерваторов и массовый переход рядовых членов Союза русского народа («черносотенцев»). Сергей Булгаков в своем трактате «На пиру богов», в котором он «моделировал» расстановку социальных сил в революционной России, представил этот взгляд в рассуждениях Генерала: «Уж очень отвратительна одна эта мысль об окадеченной «конституционно-демократической» России. Нет, лучше уж большевики: style russe, сарынь на кичку! Да из этого еще может толк выйти, им за один разгон Учредительного собрания, этой пошлости всероссийской, памятник надо возвести. А вот из мертвой хватки господ кадетов России живою не выбраться б».

В Советской революции претензии ограничивались изменением социально-экономического уклада и идеологии. Сейчас речь идет о смене типа цивилизации. Советник Ельцина философ А.И.Ракитов говорил откровенно: «Трансформация российского рынка, основанного на низких технологиях и вялотекущих экономических процессах, малоинициативных предпринимателях и купцах…, отсутствии серьезной капиталистической этики и свободы предпринимательства, в рынок современного капитализма требовала новой цивилизации, новой общественной организации, а следовательно, и радикальных изменений в ядре нашей культуры».

Большевики, по Ракитову, прервали процесс европеизации, не дали «радикально изменить нашу цивилизацию», преодолеть «невыносимо родной отечественный деспотизм» — и только сегодня такая возможность культуртрегерам представилась.

Ракитов хотя бы признает, что какая-никакая, но цивилизация в России все-таки была, он сетует на то, что перед ними не чистая доска, а цивилизация: «Было бы очень просто, если бы переход к этой цивилизации и этому рынку осуществлялся в чистом поле. Ведь переход от нецивилизованного общества к цивилизованному куда проще, чем смена цивилизаций. Последнее требует иного менталитета, иного права, иного поведения, требует замены деспотизма демократией, раба — свободным производителем и предпринимателем, биологического индивида — индивидом социальным и правовым, т.е. личностью. Подобные радикальные изменения невозможны без революции в самосознании, глубинных трансформаций в ядре культуры» (там же). Та часть идеологов реформы, которая глубже пропиталась истматом, легко нашла в нем указания на то, что Россия до уровня цивилизации не доросла, и большевики действительно прервали этот ее рост.

Энгельс в заключении обязательного труда истмата «Пpоисхождение семьи, частной собственности и госудаpства» пишет: «Цивилизация является той ступенью общественного pазвития, на котоpой pазделение тpуда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти пpоцесса товаpное пpоизводство достигают полного pасцвета и пpоизводят пеpевоpот во всем пpежнем обществе» [Собp. Соч. М. и Э., т.21, 173-174]. Все мы прекрасно знали, что Октябрьская революция не позволила товарному производству достичь в России полного расцвета.

А.Н.Яковлев отрицает цивилизованность России радикально и вполне ясно. Он пишет: «На Руси никогда не было нормальной, вольной частной собственности… Частная собственность — материя и дух цивилизации». Иными словами, экономическая реформа нам представлена как попытка политическими средствами превратить, наконец-то, Россию в цивилизованное общество. Не было у нас никогда «материи и духа цивилизации» — а теперь будет!

Пожалуй, каждый согласится, что кампания по прославлению частной собственности была в конце 80-х и все 90-е годы исключительно назойливой. Возможно, за этим треском и не замечали глупости. А.Н.Яковлев изъясняется чуть не в стихах: «На Руси никогда не было нормальной частной собственности, и поэтому здесь всегда правили люди, а не законы… Только частная собственность через действие закона стоимости и конкуренции непрерывно повышает производительность труда и создает материальные блага в изобилии. Частная собственность — первооснова автономии личности, ее обогащения — интеллектуального и материального и т.п.». В этом компоте из обрывков марксизма и либеральных мифов нет ни одного связного и разумного утверждения.

Что значит «на Руси правили люди, а не законы»? Откуда в США берутся законы — их Святой дух в виде голубя в Конгресс подбрасывает? Или они там «объективны и естественны», вытекают из законов Ньютона?

Что значит «частная собственность создает материальные блага»? Тут даже Адам Смит в гробу перевернулся бы, если бы подобные книги читал на том свете. Теория стоимости еще до Маркса была трудовой, и материальные блага создает не собственность, а труд. А изобилие этих благ у части общества определяется тем, что частная собственность позволяет диктовать способ распределения. И ведь это А.Н.Яковлев пишет в 2001 г., когда мы все уже достаточно насмотрелись на то, как частная собственность производит изобилие.