Сэм Картер порой вызывал у Корбана большее раздражение, чем чесоточный клещ.

— Я мало знаю о религии. Наверное, было бы интересно узнать побольше.

— Религия — это одно. И совсем другое дело — вера.

— Да, Энни говорила об этом.

— Все, что ты должен делать, это внимательно ее слушать. О чем она еще тебе говорила?

Корбан отвернулся, недовольный излишней любознательностью Сэма. Энни обобщила пройденный им курс в нескольких предложениях.

«Во всех религиях мира человек стремится к Богу, он словно поднимается по ступеням невидимой лестницы. Все религии побуждают человека добиваться чего-то для себя. Христианство — единственная религия, в которой Бог снисходит к человеку и предлагает ему спасение в качестве дара, при этом приобщая его к Творцу через Иисуса Христа».

Корбан вздохнул:

— Она говорила о благодати Господней как о даре людям.

Сэм опять поднял свой бокал с содовой.

— Да, это дар, но он обошелся недешево. В том-то и дело, старина Корбан. Наша милая Энни страстно влюблена в Того, Кто дорого заплатил за наше спасение. — Он кивнул и хитро улыбнулся. — Представляешь, тебе придется состязаться с Иисусом Христом.

— Вера может соединить людей.

— Согласен. На чем же основана твоя вера?

— Пока не знаю. — До того как встретить Энни, у него вообще не было никакой веры, кроме веры в самого себя.

Сэм ухмыльнулся:

— Вот погоди, она еше сделает из тебя верующего, приятель. А потом оставит тебя.

— Звучит многообещающе. — Корбан чувствовал, что теряет самообладание.

— Да ладно. Я лично надеюсь когда-нибудь встретить похожую на Энни девушку из числа тех, которым хочется выйти замуж. — Сэм с нежностью посмотрел на Энни. — А ей хочется, чтобы все вокруг чувствовали ту же радость и внутреннюю свободу, которые чувствует она. — Он помолчал немного и добавил: — На нее не налюбуешься, правда?

Корбан не мог с ним не согласиться. Она вся словно сияла, и ее радость передавалась всем, кто оказывался рядом… кроме, пожалуй, Норы Гейнз, которая заметно похудела и побледнела с того дня, когда он в последний раз видел ее. Когда мать Энни вышла на заднее крыльцо, она была похожа на перепуганного ребенка. Сейчас она сидела рядом с матерью Сьюзен, разговаривала с ней и казалась уже не такой подавленной. Все еше грустная, но уже не такая потерянная. Энни подошла к ним на минутку, взяла мать за руку и пожала ее, потом наклонилась и поцеловала в щеку. Затем она перешла к тетушке Дженни.

Джордж Рейнхардт беседовал с Томом Картером и Фредом Гейнзом. Корбан подумал, уж не стал ли старина Джордж вежливее и приветливее, после того как его мать отправилась к вратам рая и святому Петру, оставив сыну весьма внушительное наследство. Корбан нашел, что никаких видимых изменений в этом человеке не произошло по сравнению с тем днем, когда они впервые встретились в доме Лиоты.

Энни посмотрела на Корбана и улыбнулась. Но, к его огорчению, она улыбнулась и Сэму Картеру. Она никому не отдавала предпочтения.

— Как жаль, что мы не нужны Энни. — Сэм отошел от машины.

— Может, еще будем нужны.

— Не обманывай себя. У нее есть все, что ей нужно, здесь, в саду Лиоты.

Корбан не совсем понял, что Сэм хотел этим сказать.

Энни поставила подносы с едой, тарелки и приборы, предназначенные для праздника, на обеденный стол, чтобы гости могли сами взять то, что они захотят и когда захотят. Дядя Джордж, как обычно, сидел один в гостиной и смотрел по телевизору футбол. Рядом с ним стояла банка пива, которую он купил и принес с собой. Сердце Энни наполнилось печалью, когда она увидела, что дядя Джордж часок пообщался с другими и затем уединился.

Хорошо хоть Дженни весело проводит время, болтает с Арбой и радостно смеется. Она только что видела Маршалла и Мици в игровой комнате вместе с другими детьми. Жизнь бурлила и кипела вокруг дяди Джорджа, а он ничего этого не видел и не слышал.

Она подумала о дедушке Бернарде и о том, что рассказывала про него бабушка Лиота. Неужели дядя Джордж станет таким же замкнутым? Уйдет в себя и злые духи будут преследовать его?

Господи, чего же он боится?

А что с ее матерью? Словно подчиняясь определенным правилам, она старается быть вежливой и милой со всеми.

Ах, бабушка Лиота, как я хочу, чтобы ты была здесь!

Она сжала губы и принялась расставлять столовые приборы и раскладывать салфетки.

Нора немного поговорила с дядей Джорджем и ушла в ванную. Может быть, она все еще там? Нет, двери ванной открыты. Энни нашла свою мать во второй спальной комнате. Она разглядывала фотографии.

— Вот эту я еще не видела. — Она показала на свадебное фото Элен и Готтлиба Рейнхардт.

— Я нашла ее на чердаке. А висевшую здесь раньше, на которой бабушка Лиота и дедушка Бернард запечатлены вместе, перенесла в бабушкину спальню. Фред дал мне и вашу с ним свадебную фотографию. Мне пришлось здорово постараться, чтобы взять фото у моего отца. И еще я оставила место для снимка Майкла. Может быть, мне удастся заполучить тот, что был сделан во время его выпускного вечера в школе.

— Я постараюсь отыскать для тебя эту фотографию. — Нора задержала взгляд на сундучке. Энни было интересно, о чем она при этом подумала. Энни положила туда дедушкины награды: серебряную и бронзовую звезды и «Пурпурное сердце», а также кое-какие вещи из ящика, который нашла в гараже: рулетку, молоток, план квартиры и несколько гвоздей. Мать перевела взгляд на висевшую в центре стены декоративную доску с надписью и начала читать ее. Энни не торопила мать, вспоминая о том, как много времени было потрачено ею самой на то, чтобы без знания немецкого языка добиться верного написания каждого слова, выведенного каллиграфическим почерком:

Denn also hat Gott die Welt geliebt dass er seinen, elingeborenen Sohn gab, damit alle, die an ihn glauben, nicht verloren werden, sondern das ewige Leben haben. Johannes 3:16[33].

— Это не так-то просто. — Голос матери прозвучал тихо и как-то виновато.

— Единственное, чего не прощает Господь, это нежелание верить и принимать дар Духа Святого.

— Я верю, но…

Энни увидела опечаленное лицо матери и подумала о том, что вся дальнейшая жизнь Эйлиноры Гейнз будет наполнена печалью, что всю жизнь ей придется сожалеть о своих поступках. Однако она не должна думать, будто ее никто и никогда не любил. Господь любил ее. И бабушка Лиота. Мать обязательно должна понять это. Она должна принять любовь, чтобы двигаться дальше и поступать правильно. Бабушка Лиота любила ее и с Божьей помощью сделала все, что смогла. Пришло время матери узнать об этом.