— Ты не снял его с предохранителя, малыш, — сказал предок: так, будто обучал Вэла держаться на двухколесном велосипеде. Точно тем же тоном, как тогда.

Вэл не поверил отцу, но все равно посмотрел. И правда: пистолет стоял на предохранителе, красная точка была скрыта.

«Черт!»

Он завозился, переводя предохранитель в боевое положение. Наконец красная точка стала видна.

Предок за это время мог нажать на газ и укатить, однако остался на месте. Его левая рука лежала на руле, правая — Вэл ясно видел, в ней ничего не было, — на потертом подлокотнике между сиденьями. Предок смотрел на Вэла, не шевелясь.

«Он знает, что заслужил смерть за убийство мамы, — подумал Вэл. — Он заранее знал, что я буду делать, и приехал сюда. Он виновен, и нечего сомневаться».

Палец Вэла снова переместился на спусковой крючок, — но тут он краем глаза уловил какое-то движение на заднем сиденье. С вытянутыми руками, по-прежнему целясь предку в голову, Вэл метнул взгляд налево.

Сзади лежал Леонард, неловко пристроившись среди подушек. Нижняя челюсть старика отвисла, глаза были закрыты. Над левой дверью висела на крюке бутылка с прозрачной жидкостью, а от нее шла трубочка с иглой, воткнутой в обнаженную левую руку Леонарда. На руке виднелись кровоподтеки.

— Что это за херня? — спросил Вэл.

Предок повернул голову и посмотрел на Леонарда.

— Он в порядке. Вернее, совсем никакой после приступа, о котором я говорил. Это называется «аортальный стеноз» — один из его сердечных клапанов сильно забит. Если не сделать операцию по замене клапана, перспективы у твоего деда будут неважные. Но пока все не так плохо. Доктор Так дал ему успокоительное, и он еще проспит сколько-то времени.

Вэл не стал спрашивать, кто такой доктор Так, и отрицательно покачал головой, хотя и не понимал, против чего возражает. Может, против попытки его отвлечь? Вэл посмотрел на лицо отца над мушкой.

«Давай же!»

Вэл знал, что может. Он помнил приглушенный взрыв и отдачу, когда он стрелял через намотанную на руку шлем-маску. Он помнил, как Койн ойкнул и уронил фонарик. Он помнил круглую дыру у него на футболке, над бледным лицом Владимира Путина, помнил, как эта дыра стала расползаться, становясь красной бабочкой и продолжая расти, как Койн с ухмылкой проговорил: «Ты в меня попал».

Вэл помнил, как потом выстрелил Койну в горло, как клацнули зубы Билли, когда тот с раскрытым ртом повалился на цементный пол туннеля. И еще он помнил, как расстрелял говорящего Путина с футболки, всадив ему пулю между глаз-бусинок.

Именно это он должен сделать и сейчас.

«Жми на крючок, не тяни время!»

Вэл понял, что он тяжело дышит и плачет одновременно. Руки его затряслись.

Предок подался к нему, но не стал выхватывать пистолет, а открыл пассажирскую дверь.

Вэл вытащил пистолет из окна и приставил дуло себе к подбородку. Палец оставался на крючке при спущенном предохранителе.

— Садись, — сказал Ник. — И поосторожнее с этой штукой.

Теперь он действительно потянулся к пистолету, но лишь для того, чтобы перевести предохранитель в безопасное положение. Оружие отбирать он не стал. Вэл рухнул на сиденье.

Ник выехал из парка на Саут-Даунинг-стрит и двинулся на север.

— Я знаю, что ты нашел в моем боксе, — сказал он, — но я не убивал твоей матери, Вэл. Я бы и пальцем не мог тронуть Дару. Наверное, в глубине души ты это знаешь.

Вэла трясло, он думал лишь о том, чтобы его не вырвало прямо в машине. Воздух из открытого окна немного остужал его.

— А вот перед тобой я виноват, — продолжил Ник. — Последние пять с половиной лет я провел вместе с Дарой, под флэшбэком, совершенно наплевав на свои отцовские обязанности. Извинениями ничего не поправишь, но я прошу у тебя прощения, Вэл.

Вэл почувствовал, как волна ненависти снова поднимается в нем. В этот миг он мог бы выстрелить отцу в голову, — вскипевшая ярость позволила бы ему сделать это, — но руки его до крайности ослабели. Он не смог бы поднять тяжелую «беретту», даже если бы от этого зависела его жизнь.

Подъехав к бульвару Спир, Вэл с Ником услышали жуткий рев, подняли глаза и увидели, как «Оспри-III» — самолет с вертикальным взлетом — поднимается вверх, как крылья и турбовинтовые двигатели переходят в положение для горизонтального полета. Материя на высокой, протянувшейся на сотни метров ограде Денверского кантри-клуба, трепыхалась, пытаясь сорваться с проволоки.

— Что это за херня? — спросил Ник.

— Японцы, — пробормотал Вэл. — Дотти и Гарольд Дэвисон говорили, что тут, в бывшем кантри-клубе, держат тысячи японских солдат.

Ник не спросил, кто такие Дотти и Гарольд Дэвисон. Глядя на «оспри», взявший курс на запад, он вполголоса сказал:

— Японцы не имеют права вводить войска в нашу страну.

Вэл пожал плечами.

— А может, съездим к нашему старому дому? — спросил он. Если он увидит старый дом, вспомнит, как мать стояла на крыльце, ждала его, когда он возвращался из школы… вдруг это поможет ему поднять пистолет, прицелиться и нажать на крючок?

— Нам не хватит зарядки, — сказал Ник, поворачивая на бульвар Спир. — Это ведро проедет еще миль девять, а до «Шести флагов» — четыре мили.

— «Шесть флагов»… — повторил Вэл, глядя на предка. Неужели тот совсем чокнулся?

— К. Т. оставила там для нас машину… настоящую машину, — объяснил Ник. — По крайней мере, я молю Бога, чтобы все так и было. Помнишь К. Т. Линкольн, мою старую напарницу?

Вэл помнил ее… Опасная дама, как он решил тогда, в детстве. Но матери она нравилась — а почему, он не понимал.

— Дело в том, — сказал Ник, — что те, кто постарался сфальсифицировать знакомые тебе материалы для жюри присяжных, снова хотят прикончить меня. Они могут расправиться с тобой и Леонардом, если вы не уедете из города. Дай бог, чтобы этот мерин смог подняться к «Шести флагам», где ждет машина. Но когда мы окажемся там, ты сядешь за руль машины, которую пригнала К. Т., и увезешь Леонарда из города.

— Я не умею водить, — признался Вэл.

Ник горько рассмеялся.

— Леонард говорил мне, перед тем как принять успокоительное, что ты хотел получить удостоверение дальнобойщика и водить большие фуры.

— Все это было вранье, — пробормотал Вэл. — Одно вранье.

— Не буду с тобой спорить. А еще Леонард говорил, что у тебя есть имя и адрес человека, который подделывает НИККи. Покажи эту бумажку.

Вэл, чувствуя себя таким же одурманенным, как его дед, залез в карман куртки, набитый запасными магазинами и патронами для бесполезной «беретты». Вытащив оттуда бумажку, он протянул ее Нику.

— Знаю я этого типа, — заметил Ник. — Мы с К. Т. посадили его на пять лет, когда ты был совсем маленьким. Он теперь живет на территории реконкисты, далеко от границы. Вряд ли ты добрался бы туда сегодня.