— А кто тебе сказал, что я вообще с ней трахался? — спросил Рэндалл, с интересом глядя, как одна грудь пытается съехать вбок из-под ладони.

— Ты и сказал. — На мгновение в глазах девушки зажглась надежда, что ее страхи беспочвенны и что любовник ей не изменял. — Ты сказал, что предпочел бы Мириам меня. Это значит, что ты с ней… переспал, ведь так?

— Правда? — иронично спросил Стайн. Он был возмутительно спокоен, словно не совершал ничего предосудительного.

— Конечно, да! — воскликнула Сиена и пихнула его в грудь рукой. Теперь она поняла, что надежда была тщетной.

— Значит, тебе не все равно, с кем я сплю? — спросил он, словно не замечая, что девушка близка к истерике. — Тебе не все равно, трахал я Мириам или нет?

— Мне? — Она недоверчиво посмотрела на него. — Конечно, мне не все равно, Рэндалл! Иначе чего ради я провела бессонную ночь и два часа ревела в подушку? Ты дорог мне!

После этих слов Стайн опрокинул Сиену на простыни и занялся с ней любовью куда более нежно, чем обычно. Почти три часа он не оставлял ее в покое, лаская все тело и раз за разом доводя до оргазма, пока она совершенно не обессилела.

Вот именно тогда, когда они оба лежали рядом, а Сиена постепенно погружалась в сон, Стайн и предложил ей пожениться.

Сиена проснулась в три часа дня, Рэндалла уже не было дома. Первые пару минут она металась в постели, с ужасом предполагая, что ночной секс и предложение просто ей приснились, и была на грани паники.

В ванной ее ждала записка, прикрепленная к зеркалу. Рэндалл сообщал, что уехал в офис и вернется поздно, зато послезавтра приглашает ее на ужин, чтобы отпраздновать помолвку.

Сиена несколько раз перечитала записку, словно боялась, что как-то неверно ее поняла, а затем, ослабевшая от радости, опустилась на пуфик. Рэндалл действительно сделал ей предложение. Теперь все будет хорошо.

Она не ощущала особой радости или восторга, только гигантское, безмерное облегчение. Разумеется, она не любила Рэндалла, но и влюблена не была, что (как ей казалось) оберегало ее от полной зависимости. Сиена не желала больше слепо влюбляться, как когда-то влюбилась в Макса.

Став женой Стайна, думала Сиена, она получит долгожданную уверенность в завтрашнем дне, а вместе с этим деньги, комфорт и благополучие. Ей не придется постоянно озираться в ожидании, что какая-нибудь юная старлетка займет ее место в постели и в жизни Рэндалла. Этого было более чем достаточно.

Облегчение было таким сильным, что ей захотелось смеяться и порхать, словно бабочка. Впервые с того дня, как Сиена узнала об измене Макса, ей казалось, что жизнь налаживается.

У себя в офисе и Рэндалл думал о своем предложении. Он жалел, что слишком напился и дал поспешное обещание. Кроме того, он поражался собственному либидо, которое позволило ему трижды трахнуть Мириам, а затем полночи ублажать Сиену. Отчаяние, звучавшее в словах Сиены, затронуло в его черствой душе какие-то потаенные струны. Сиена обижалась на него, но беспрекословно легла под него, когда он этого захотел. А больше всего Рэндалла поразило признание девушки, что он ей дорог. Похоже, Сиену волновали не только его деньги, но и он сам, а для привыкшего к жестокому миру Голливуда Стайна это было в новинку.

Рэндалл был очень и очень богат. Женщины липли к нему как назойливые мухи, но он прекрасно знал, что их интересуют лишь его деньги и связи. Сиена оказалась первой, которую волновал он сам, и это делало ее особенной в его глазах.

Но брак? О чем он только думал, когда делал предложение?

Когда-то давно он дал себе зарок, что никогда не разделит свою жизнь и свои деньги с посторонним человеком. Дети Стайна не интересовали, а женщину он всегда мог снять на любой вечеринке. Слишком много умных и богатых парней оступались на этом пути, позволяя увлечь себя в сети супружеской жизни, а затем теряли хватку.

Когда он проснулся и выполз из постели, первой его мыслью было скорейшее бегство в офис. Хотелось сказать Сиене, что ночью он просто пошутил или был пьян — хоть что-нибудь, чтобы спасти ситуацию. Но, вымывшись и побрившись, Рэндалл успел хорошенько обдумать случившееся и не стал торопиться.

Во-первых, свадьба подогреет интерес к фильму и их с Сиеной персонам. Во-вторых, она усыпит внимание девушки. Возможно, Сиена успокоится и станет более покладистой. Порой ее истерики и выкрутасы здорово доставали Стайна. К тому же женщины любят конкуренцию, поэтому красивые незнакомки станут еще сильнее липнуть к нему, надеясь увести из семьи, а он сможет легко от них избавляться, если потребуется, под предлогом супружеской верности.

Возможно, думал Рэндалл, сильно повеселев, свадьба — именно то, что ему сейчас нужно.

Он уже раздумывал насчет прессы (чтобы журналисты обезумели от любопытства) и о фотографиях кольца с огромным камнем во всех газетах.

В офисе он тщательно распланировал рекламную кампанию и решил, что сделал умный ход. Позвонив знакомому ювелиру, Рэндалл выбрал кольцо с крупным рубином в обрамлении бриллиантов, а затем заказал на завтра столик в известном ресторане. Оставалось намекнуть журналистам, что затевается крупная игра.

Дату свадьбы Стайн пока обдумывал. Лучше всего будет, думал он, если церемония состоится сразу же по окончании съемок фильма.

Да, очень, очень удачный ход.

Как-то вечером в начале ноября Рэндалл вернулся домой и застал Сиену в мрачном настроении.

Девушка сидела на диване перед плазменной панелью и смотрела «Мне снится Джинни». Она курила, на полу стояла переполненная пепельница, рядом валялась кучка фантиков от шоколадных конфет. На стеклянном столике возвышалась бутылка виски.

— Чем это ты занимаешься? — спросил Стайн, выключая телевизор и плейер и забирая из рук Сиены сигарету. Он терпеть не мог, когда она курила, а потому с ненавистью раздавил окурок в пепельнице.

— Эй! — возмутилась девушка. — Я смотрела фильм.

Она раздраженно вытащила из пачки другую сигарету, словно непослушный подросток, перечащий родителям. Рэндалл отобрал пачку и распахнул все окна, чтобы проветрить комнату.

— Я запрещал тебе курить в этом доме, Сиена. — Рэндалл смял пачку «Мальборо-лайтс» в руке и брезгливо швырнул ее на столик. — В чем дело? Что с тобой творится? — Несмотря на вопрос, в голосе не было беспокойства за Сиену. Рэндалл всегда считал женские истерики утомительными и скучными.

— А если я объясню, ты обещаешь не выходить из себя?

— Нет. — Он сел рядом, надеясь, что проблема не связана со съемками.

— Речь пойдет о Хантере.

Рэндалл мысленно вздохнул с облегчением, хотя ему и не понравилось, как предательски задрожали губы Сиены.

— Понимаешь, я… ему позвонила. — Стайн мрачно молчал, буравя ее взглядом. — Я помню, что ты запретил, — оправдывалась Сиена, — но меня мучил наш разрыв. Мы не общались столько месяцев! Я даже не сообщила ему, а он меня не поздравил…