– Представляешь, Гидеон нас всех провел!

Я ворвалась в дом, красная от обиды и гнева, но замолчала, увидев Зои. За ее спиной стоял чемодан на колесиках, а сама она застегивала плащ возле зеркала, пропустив несколько пуговиц, когда заметила меня. Из-под кашемировых рукавов выглядывали золотые браслеты, а волосы были забраны под пестрый красный платок, расписанный батиком. В прошлый раз я видела ее в таком полном обмундировании, когда она уезжала в Новый Орлеан…

– Куда это ты?

– Ты и сама знаешь, – ответила Зои. Она была права.

Вчерашний сон уже все мне рассказал. Окна поезда, уносящегося вдаль, и отражающие лучи закатного солнца. Свет обтачивал два силуэта, держащиеся за руки. Этот самый платок выглядывал из-за мужского плеча, а желтые глаза с узкими зрачками медленно возвращали себе истинный карий свет по мере того, как поезд приближался к черте родного города.

Я надеялась, что сон был просто сном, но…

– Твой дар прорицания крепнет, – улыбнулась Зои, подходя ко мне вместе с чемоданом. – Это хорошо.

– Ты не вернешься, – не то спросила, не то констатировала факт я, и та горечь утраты, которую я испытывала в видении, снова обрушилась на меня, только уже по-настоящему. – Ты ведь знаешь, что Морган давно простила тебя! И Сэм тоже. Тебе необязательно уезжать! Мой ковен – это череда ошибок, поэтому мы так сильны. Да я сама состою из них на восемьдесят процентов! То, что ты отомстила Дарию, не повод все бросать…

– Что ты, я уезжаю вовсе не из-за чувства вины! К тому же мы с Сэмом и впрямь давно помирились. Он едет со мной, Коул разве не сказал? – Зои нахмурилась, и я вдруг вспомнила ее с Сэмом ругань, доносящуюся из-за библиотечной двери накануне. Я решила, что вопли Сэма в духе «Я не наступлю на те же грабли дважды!» относятся к обману Мари Лаво, но… – Сэм боится отпускать меня в Новый Орлеан одну, – пояснила Зои, и пазл сложился. – Уж если кого-то из нас снова решат украсть, то в этот раз мы хотя бы будем сидеть в одной камере… Шучу-шучу! Не смотри так! Пора исправлять ошибки, Одри. По крайней мере те, которые еще можно исправить.

Вместе с тем как я подслушала ссору Зои и Сэма, недавно я подслушала и то, как она ворчит, перебирая кипу писем в кресле возле камина. Костяные голубки приносили их в Шамплейн один за другим, и все как одно твердили о хаосе, захлестнувшим Новый Орлеан после смерти Рафаэля. Оставшись без Верховного, ковен Вуду погряз в междоусобицах, а война внутри ковена – это гражданская война во всем городе. Для спокойной жизни обычных людей не может быть ничего хуже, чем ведьмы, делящие власть.

– Они ведь предали тебя, – напомнила я, абсолютно растерянная и не желающая мириться с новой разлукой. – Продали охотникам, как скот на убой…

– И все-таки они мои дети, – вздохнула Зои устало – так сказывался многовековой опыт, что она несла в одной половине своей души. – Рафаэль мертв, и я обязана проследить, чтобы Новый Орлеан оказался в надежных руках. В конце концов, это ведь ты научила меня не убегать от своих проблем, а встречать их с высоко поднятой головой.

– Тогда придется разорвать наш ковенант, – пробормотала я в смятении, понурив голову.

– А кто сказал, что я собираюсь перестать быть ведьмой Шамплейн? – спросила Зои, озорно улыбнувшись.

– Думаешь, можно быть Верховной, но состоять при этом в другом ковене?

– Не знаю. Почему бы нам не проверить?

Я наконец-то узнала в Зои ту безбашенную девочку, что в одиночку управлялась с грозными мафиози, содержала гадальный салон в центре Бурбон-стрит и прятала кокаин в черепушке собственной матери. Она отпустила ручку чемодана и подошла ближе, зашелестев чем-то в кармане своего плаща.

– Я знаю, ты не празднуешь Имболк, ведь в этот день погибла вся твоя семья, но… У меня есть для тебя подарок!

Я бросила невольный взгляд на календарь, прибитый над шкафом, – действительно первое февраля; день, когда Джулиан положил конец моей привычной жизни и начало нескончаемым кошмарам. Удивительно, но я больше не чувствовала вкуса желчи во рту и безмерную тоску, когда думала об этом. Прошлое осталось в прошлом, а в настоящем меня ждали новые битвы и сюрпризы.

Забрав из рук Зои сложенный пополам пергамент, я развернула его и быстро пробежалась по строчкам глазами.

– Что это?

– И это ты тоже знаешь.

– Нет… Так нельзя… Сожги это немедленно!

В груди похолодело. Я попыталась всучить Зои листок обратно, но она протестующе затрясла головой и схватила меня за плечи.

– Это вовсе не искажение магии! Не то же самое, что написала Виктория Дефо для Джулиана, нет, – зашептала Зои. Звон ее золотых браслетов отозвался в моей голове эхом, как и ее голос. – Это заклятие одного полюса. Ты просто не сможешь забеременеть мальчиком – только девочкой. Никакого насилия над природой!

– А что это тогда, если не насилие?!

– Ты что, биологию не проходила? – Зои закатила глаза и вздохнула, принявшись объяснять на пальцах: – Сперматозоиды несут две хромосомы – XX и XY. Так вот, если сперматозоид окажется XY, он просто не пройдет куда следует, а вот если будет XX, то…

– Все! – Я вырвалась, сгорая от жара, что лизнул щеки. – Я поняла, можешь не объяснять!

Зои улыбнулась, невероятно гордая собой, пока я снова и снова перечитывала заклинание. Тот разговор, что мы с Коулом откладывали на потом, не решаясь посмотреть будущему в глаза, довлел надо мной все это время. С тех самых пор, как Коул сжег родовое поместье. С тех пор, как Тюльпана рассказала мне о своем сыне Генри в парке аттракционов Лас-Вегаса. С тех пор, как я познакомилась с Коулом Гастингсом и поняла, что ведьма влюбилась в человека.

Но все проблемы вдруг разрешились в один момент. Только что.

– Ты не будешь смотреть на то, как твои сыновья умирают раньше тебя, – прошептала Зои, нежно взяв мои руки в свои. Пальцы, как и листок в них, дрожали. – Ты не будешь гадать, прервешь ли свой ведьмовской род, если не понесешь девочку. Никаких рисков. Никакой неопределенности. Вы с Коулом без труда возродите род ведьм Дефо, когда для этого придет время. Вместе. А коль захочешь однажды и для рода Гастингсов наследника родить… Что ж, плюс в заклятии всегда можно сменить на минус!

– Как ты это сделала? – спросила я благоговейным шепотом. – Я думала, дар сотворения не предназначен для таких вещей. Как ты…

– Я Мари Лаво, – произнесла она впервые вслух. – Я уже давно не та, что прежде, и былого величия мне не вернуть… Но еще я и Зои Саламандра – моя собственная наследница, чье величие лишь впереди. Может, я и забыла, как владеть восемью дарами, кроме стихий, прорицания и метаморфоза, но твое упорство вдохновляет. Пришлось тоже не спать ночами и осваивать созидание заново, но… Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, Одри Дефо.

Зои погладила меня по щекам, и я не сразу поняла, что она утирает мои слезы. Затем она ойкнула от того, как сильно я стиснула ее в объятиях, и засмеялась, насильно разворачивая меня к парадной двери.