Миллз оставляет короткий поцелуй на моей щеке и отходит к толпе, сразу же влившись в компанию.

Опускаю руки в карманы брюк и провожаю её взглядом, приподняв уголок губ, пока в моей голове звенит моя собственная фраза:

– Она, чёрт возьми, грёбанное совершенство.

Вильям

Расставляю ноги шире, усаживаясь удобнее в комфортабельном кресле междугородного автобуса, и складываю руки на груди.

Не знаю, кому в голову пришла эта гениальная мысль о том, чтобы организовать поездку в Осло, когда нам всем тут нужно наконец-то начать заниматься дипломом (за месяц до сдачи, ага), но мы – люди свободные, и поддерживаем активный образ жизни.

Берём от жизни всё, так сказать. Наслаждаемся моментом. Живём сегодняшним днём. В кайф. Трактуйте этот поток формулировок как «делаем всё, лишь бы не писать диссертацию». Именно поэтому мы будем трястись шесть с лишним часов в арендованном нашими преподами автобусе, который медленно, но верно, приближает нас к родине нашумевшего пару лет назад сериала «Стыд».

Начинаю разглядывать свою компашку на ближайшие шесть часов этой весёлой поездки. Рядом сидит Эрик, печатая что-то в телефоне. Напротив – девчонки, Фрея и Альма, которые как будто тоже не больно горят желанием общаться, ибо Альма уже начинает конкретно засыпать, медленно прикрывая глаза (что безумно мило, между прочим), а Фрея устремляет задумчивый взгляд в окно, наблюдая за мелькающими деревьями.

В какой-то момент мне надоедает эта вечеринка для стариков, и я, резко приподнявшись, шумно вздыхаю, привлекая внимание Миллз. Встречаюсь с ней глазами, моментально ощутив внеземное притяжение к ней, продолжаю рассматривать её изумрудные глаза, и она, мягко улыбнувшись, наконец произносит:

– Что случилось?

Краем глаза замечаю, что даже Эрик оторвался от своего мобильного телефона, переведя взгляд на меня. Альма начинает шебуршиться, недовольно кряхтя, и я, небрежно усмехнувшись, внезапно широко улыбаюсь.

– Скучно как-то у нас тут, – кидаю взгляд на Альму, а она смотрит на меня устало, лениво. – Может, поиграем во что-нибудь?

– Ага, в карты, – Эрик игриво улыбается, – на раздевание, – прожигает сидящую напротив него Альму беззастенчивым взглядом, и Эрн с силой ударяет его ногой под столом. – Эй! – Ханссон кидает презрительный взгляд на Альму, а её губы расплываются в лисьей улыбке.

– На раздевание тут слишком народу много, поиграете в более уединённой обстановке. Вдвоём, – по-доброму улыбаюсь, но Эрн, походу, и вовсе оказалась не способна оценить мой невинный юмор.

Хорошо, что я сижу достаточно далеко от неё, и она не может до меня дотянуться. Целее буду.

– Я предлагаю… тоже в карты, но кто проиграет, обязан ответить честно на любой вопрос от человека из нашего круга.

– Раск, видел бы ты сейчас своё лицо, – слышу голос Фреи, уже раскладывая на столе игровые карты.

– Что, слишком красивое? – саркастически бросаю, найдя её глазами.

– Хитрющее, – Миллз дарит мне нежную улыбку, и я, не сдержавшись, улыбаюсь ей в ответ. – Опа, а мне везёт, – утыкается взглядом в свои карты, а я вытягиваю шею, будто пытаюсь взглянуть на них.

– Хорошие карты у тебя? Красненькие или чёрненькие? – прищуриваюсь, и Фрея отмахивается от меня, слегка усмехнувшись.

Первый раунд оставляем проигравшей Альму, что неимоверно сильно оскорбляет её, и она, отбросив карты на стол, скрещивает руки на груди, пронзая нас с Эриком подозрительным взглядом.

– Что ж, настала пора раскрыть все карты, дорогуша, – Ханссон растягивает губы в коварной улыбке, довольный своей же двусмысленной фразой.

– Валяй, – равнодушно кидает Альма, готовая к нападкам друга.

– А вот я не согласен, что отдуваться должна одна только Альма, – включаюсь в разговор, медленно раздвигая губы в удовлетворённой улыбке. – Ведь вы с Фреей были в команде, верно? – поднимаю голову, найдя глазами Миллз, и уже чувствую, как закипает кровь в моих жилах. – Значит, и Фрея должна ответить на вопрос. На мой вопрос, – прожигаю её взглядом, с каждой секундой возбуждаясь всё больше и больше.

– Мне кажется, вы жульничали, – Миллз подаёт голос, а я хитро улыбаюсь.

– Не докажешь.

– По твоему лицу всё видно.

– Не можешь оторваться, да? Всё смотришь и смотришь?

– А ты не можешь остановиться, да? Всё шутишь и шутишь, думая, что твои шутки для кого-то смешными оказываются?

Вместо ответа закусываю губу, ибо уже представляю, как бы я прижал Фрею к стене в туалете этого двухэтажного автобуса.

– Эрик, прошу тебя, ты первый, – продолжаю смотреть Миллз в глаза, и она едва заметно вздыхает.

– Альма… ты когда-нибудь целовалась со своим другом, который был для тебя действительно просто другом?

– Да.

Отрываю глаза от Фреи (с великим трудом) и, взглянув на Эрн, вижу в её взгляде нотки обеспокоенности.

– Хорошо, – довольно произносит Ханссон. – А что насчёт секса?

– Это уже второй вопрос, разве нет? – Альма приподнимает брови.

– Да. Но мы ведь здесь задаём провокационные вопросы, я просто решил тебя подготовить. Поцелуи – это неинтересно, – Эрик хитро прищуривается.

– Ну… – Альма подаётся вперёд, опустив руки вниз, – нет. Я не совмещаю дружбу и секс. Не понимаю, как люди вообще это делают, – иронично проговаривает, и я, едко ухмыльнувшись, кидаю короткий взгляд на Миллз. Закатывает глаза, а я, словно маленький мальчишка, вновь радуюсь, что вывел из себя девочку, которая мне так сильно нравится.

– А вот кое-кто, кого мы с тобой прекрасно знаем, успешно практикуют такого рода отношения. Не хотела бы тоже попробовать? – игриво спрашивает Ханссон, будто продолжая игру, но я замечаю в его взгляде особую заинтересованность.

Хотел бы, чтобы она попробовала такие отношения с тобой?

– Нет, – бесстрастно произносит Альма. – Некоторые люди просто не умеют отделять секс от чувств, – она слегка поворачивает голову в сторону Фреи, и уголки моих губ медленно опускаются вниз. – И я в том числе.

Неторопливо перевожу взгляд на лицо Фреи. Её аккуратные припухлые губы поджимаются, а зелёные глаза хаотично бегают по столику, на котором раскиданы игральные карты. Неужели она говорит про тебя?

– Моя очередь, – разряжаю обстановку, продолжая пялиться на Миллз, и она наконец поднимает на меня взгляд. – Фрея, у тебя когда-нибудь был секс в транспорте? – не замечаю, как вновь растягиваю губы в похотливой, но нежной улыбке, стóит мне задержать взгляд на Миллз.

– В личном или общественном? – Фрея закусывает губу, а я выгибаю бровь.

Да, стоило уточнить. Тоже сейчас вспомнила тот самый раз, Миллз, да?