тут. Однако она стояла и терпела, потому что таким же образом стоял и Дракалес. Она пыталась ни в чём не уступать ему. А, когда безумие приблизилось достаточно, надобность в том, чтобы ослаблять его, отпала, а потому ваурд рассеял свою мощь и готовился принять безумие в себя. Облако обволокло его и просочилось внутрь. Сущность сумасшествия должна была поработить его, чего, само собой, произойти не могло, а потому он должен был вновь пройти испытание, сразиться с безумным самим собой, однако сейчас стоял самый настоящий бог войны. Какие же тут могут быть сражения? Его сущность оказалась сильнее, большее и глубже. Поэтому безумие просто растворилось в нём и под действием духа войны стала силой, которая теперь наполняет его. Тут же весь мир успокоился, физические силы вернулись туда, откуда и были взяты. Замолкли многочисленные литавры, которые играли какофонию. Прекратился бесконечный гвалт множества неразборчивых голосов. Теперь в разуме, наконец-то, восторжествовала звенящая тишина. Почувствовав всё это, Золина облегчённо выдохнула и сказала: «Никогда не думала, что может быть так хорошо» Бросив взгляд на тарелона, она увидела, что рядом с ним стоит Лиер. Она тут же приложила свою ладонь к губам, испугавшись, что посмела потревожить их. Простояло небольшое молчание, и тихий голос ратарда заговорил: «Завершено. Третий дух порока был уничтожен. И теперь ты получаешь моё одобрение. И таким образом завершается испытание, которое устроил для тебя твой отец Датарол. Теперь же…» Дракалес его перебил: «Признайся, Лиер, это всё было не совсем испытанием. Гнев, алчность и безумие — пороки, не присущие ратрдам, ваурдам и тем более Датаролу. А, значит, они не могли быть призваны или созданы моим отцом. Это всё было каким-то другим проектом. А я был использован для того, чтобы разрушить этот проект» Чуть помолчав, Лиер отвечал: «Да. Всё именно так. Всё, что здесь происходило, было чем-то бо́льшим, нежели просто полигоном для твоей силы. Ты вершил великое предназначение. Одно из бессчётных ответвлений. И ты сделал именно то, что нужно. Но впереди нас ожидает ещё больше свершений во имя великого предназначения. Дракалес, сын Датарола, завершив этот виток замысла великих, ты доказал, что являешься истинным богом войны. Ты познал все грани своей силы. Ты укрепил свою сущность. И познал всю глубину своей души, — он воздал честь богу войны, ударив правым кулаком в свой левый нагрудник, — Атрак ждёт тебя, томелон Дракалес» Договорив это, он исчез в сиянии красной вспышки.

Часть 18

Величие Атрака было воспето во множестве песен. О багровом марше был наслышан каждый. Величие этого мира отпугивало тех, кто слаб, и привлекало тех, кто был силён и жаждал ещё больше силы. Атрак — это не обычное измерение. Оно входит в список так называемых измерений-аномалий, в которых нет условий для жизни простым существам. Люди, урункроки, хорганы, сик’хайи не могут выжить там по разным обстоятельствам. Известно пока что три измерения-аномалий: Элуне́я, Фла́ксизо и вот, собственно, Атрак. Но и до конца не известны все аномалии этих миров. Аномалия Элунеи состоит в том, что там концентрированный эфир. Во Флаксизо временные и пространственные потоки незыблемы. Ветер Атрака заставляет кровь кипеть, а его удары подобны мечу. Да, в этих мирах всё не так, как в других. А потому и не стоит удивляться тому, что Дракалес иной, что его мышление выходит за рамки такого, какое привычно видеть в обычным мирах. Тем более он стал владыкой Атрака. Кто посмеет сказать ему, что он поступить неправильно или же совершил какую-то ошибку?

Он покинул Андор. Никому ничего не сказав, он просто ушел в Атрак. Конечно же, перед этим он прибыл на мой погост и забрал меня с собой. А также он взял эджага. Конечно, она ему ни к чему, ведь он больше неё, а потому эта огненная дева не могла использовать свою силу для того, чтобы исполнять желания бога войны, томелона Атрака. В бою она будет бесполезна, потому что не умеет сражаться. А забрал он её с собой только лишь потому, что она просилась к нему. Андор претерпел много страданий. И эджагу, последней представительнице своего народа, было очень тяжко глядеть на то, как страдает этот мир. И он её взял при условии, что она не будет ему мешаться. Она же видела в этом возможность отыскать для себя предназначение, найти своё место в этом новом миропорядке, где не будет её сородичей и её владыки ЗульКада́на. Итак, Андор и становление бога войны остались далеко позади. И теперь в мире войны объявляется новый Победоносец.

Стоит сильный шум от порывистого ветра. Дух войны дует не переставая. Он подобен непрекращающейся резне, будто бы бессчётное количество острых лезвий каждый миг наносят режущие раны. Но Дракалес не чувствует их. Даже наоборот, он истосковался по этому чувству. Он вдыхал его полной грудью и впускал в себя таим образом хаос войны. Теперь сдерживать свою душу не было нужды. Он в Атраке. Нам с пламенным эджагом этот дух войны тоже не причинял никакого вреда. Я — разрад, бессмертный, объятый силой смерти и Пустоты. Она — духовное создание, которое облачается в плоть как в одежду только лишь для того, чтобы скрыть свою истинную сущность от глаз тех, кому этого лучше не показывать. Небеса красны, и довольно часто можно увидеть, как в этой пучине рождаются молнии, которые устремляются вниз, прямиком на поле битвы. Да, в Атраке идут непрекращающиеся сражения. Ратарды и ваурды бьются друг с другом, оттачивая мастерство ведения боёв, а также делая то, для чего они были созданы — воюя. Чуть правее этого поля битвы располагалось море лавы, которое уходило за горизонт. Именно в недрах этой вечно горящей воды воители Атрака добывают минералы, из которых они изготавливают себе оружия и доспехи. Слева расстилаются горы и возвышенности, которые можно использовать для того, чтобы разыгрывать осады и штурмы крепостей. А впереди возвышается Таргрунда. С древнего наречия это слово можно перевести как «крепость войны». Величиной эта крепость мала, однако для ратардов и ваурдов, равно как и для их владык, нет нужды в каком бы то ни было жилище. Эта крепость нужна была, скорее, как памятник величию войны и победы. Ведь два огромных Аласа и Ятага украшали Таргрунду слева и справа от самой крепости. А по сторонам от самого входа, на стенах этой крепости располагались гобелены красного цвета, на которых было изображены три линии: две крайние возвышаются и склоняются над третьей