Да, Скайд был далеко не единственным приятелем Рафаэля, но Черри, узнав, сколько у Эля друзей, не растерялся и сказал, что чем больше народу, тем круче тусовка. И он оказался прав – вечеринка в доме Черри и Ланде получилась шумной, но беззаботной и оживленной. А особенно сильно радовался хозяин – господин Вишневый Садик, как прозвала его Чип. Он обожал такие сборища, подпитывался энергией и весельем других людей, творил самые разные глупости, в общем, развлекался, как мог. А в этот вечер он, до сих пор взбудораженный концертом (правда, слушал музыку он не около первой сцены, а около второй, где выступали ска и панк команды), был рад и из-за того, что компанию ему составляла эта мерзкая противная девчонка-карманница по кличке Аладдин.

Она сдержала обещание. Действительно заехала за ним на своем авто с откидным верхом, постоянно подкалывая и касаясь там, где ей не следовало этого делать – из-за ее внезапных прикосновений Черри слишком напрягался – повезла парня на «Крэш Бум». Там она, пребывая в образе миленькой гламурной, но очень нежной блондинки, все больше и больше сводила Сашу с ума. Анюта явно умела играть с мужчинами, и у нее это отлично получалось. Наверное, едва ли не впервые в жизни Черри чувствовал себя на месте всех тех девчонок, которых соблазнял. В машине Ани, которую со всех сторон обдували ветра, они ехали впятером – она была за рулем, он сидел на переднем сиденье, а позади находились Смерч со своей подружкой и их рыжеволосый общий друг. Он, в отличие от остальных, был хмурым и невеселым. Та девушка, которая ему нравилась и с которой они сходили на свидание, увидев Машу, заходящую в свадебный салон, не смогла приехать с ним на фест, потому что приболела, и он страдал. Добрый Черри, узнав причину насупленности друга, тут же врубил песню Виктора Цоя «Когда твоя девушка больна», громко подпевая известному музыканту. Рыжий то и дело тыкал его в спину, изредка с завистью поглядывая на Смерча со своей Машей, явно видя незримую связь между ними, и вздыхал. Глаза Дэна, которого он знал много лет, стали спокойнее.

– Да не грусти ты, чувак! – орал Черри ему, наслаждаясь поездкой и ветром. Милая Анечка рулила весьма уверенно. – Пока она болеет, найди себе новую девчонку! Чего скучать-то?

– А если он верный? – спросила блондинка. То, что сзади едет Дэнчик, ее немного напрягало, но пока что он не узнавал ее в другом обличие. И не должен был узнать. – Как ему быть?

– Это все фигня! – беззаботно махнул рукой Черри и разразился целой лекцией, посвященной прелестям свободной жизни, которую он сравнивал с демократией, а вот жизнь несвободную от отношений – тиранией и деспотизмом.

– Я тоже так думаю, – мило улыбнулась ему Анечка. – Ты, кстати, знал, что я замужем? – и она как бы невзначай продемонстрировала ему правую руку с кольцом на безымянном пальце.

– Чего-о-о?! – поперхнулся вновь пивом тот, с которым не расставался. – В каком смысле замужем?

Голос его был таким возмущенным, словно и не он только что уверенно говорил о нецелесообразности верности.

– В прямом. У меня, может быть, даже ребенок есть, – отозвалась девушка.

– Какой ребенок? – с трудом откашлялся парень.

– Маленький и глупенький. Как ты, – ухмыльнулась Аладдин, на миг оказав свою другую ипостась. – Да пошутила я, уймись. А колечко я просто… нашла.

– Как это нашла? – заорал Саша, знающий, какие ловкие руки у этой особы. – Ты у кого его стащила?!

– Заткнись, – прошипела блондинка, тревожно глянув в зеркало заднего вида. Смерч и Маша вроде бы были заняты друг другом и не обращали внимания на их перебранку.

– Ну а где ты его взяла, а? Где? – привязался Черри.

– Сказала же – нашла. Реально нашла, – отозвалась водитель и прибавила скорости, явно наслаждаясь поездкой. – Зеленый, мы будем общаться при условии, что ты мне веришь. Понял?

– Да ладно тебе, крошка, успокойся, – нагло положил ей руку на колено парень и тут же одернул ее после хлесткого удара ладонью.

До дома Черри и Ланде все доехали нормально и никто даже не потерялся. Половина шумной веселой толпы сразу же вломилась в дом, а вторая потопала в ближайший супермаркет, чтобы закупить все необходимое для отличного домашнего совместного отдыха. Александр, как хозяин дома, громко огласил нечто вроде правил поведения (листочек с этими правилами висел в прихожей прямо на зеркале) и пошел включать музыку, а многочисленные гости начали веселье – кто-то предложил поиграть в покер, и это тотчас увлекло присутствующих. Смерч тоже сыграл пару раз, но скорее показать свою везучесть и в очередной раз оправдать прозвище Лаки Бой, нежели доказать свою крутость.

С ходом времени вечеринка набирала свои обороты, и присутствующие разделились на несколько компаний. В гостиной устроили нечто вроде танцзала и караоке, и то и дело сквозь музыку слышали взрывы хохота или чьи-то веселые выкрики. Лишь немногие были не рады этой тусовке, и среди них был Ланде. Гости ему давным-давно надоели, их вопли и ржание раздражали, голова гудела, а настроение было испорчено тем, что он так ничего и не сказал Марине.

Микаэль устало поднимался наверх, в свою комнату. Еще раз он оглянулся на веселящихся гостей, когда вдруг среди этой толпы заметил знакомые черные волосы, блестящие под мерцающим электрическим светом на холодно-голубой футболке. Он остановился и провел ладонью по лицу, словно смахивая паутину, в которую случайно угодил, гуляя по лесу.

Этот артистический парень обладал удивительным воображением, не похожим на воображение многих других людей. Именно оно на миг перенесло его на высокий песчаный желто-шартрезовый берег. Лишь на мгновение, но он ощутил, как волосы его едва-едва касается невидимыми пальцами морской бриз, а ступни тонут в теплом песке. Чуть поодаль стоит, не замечая Микаэля, Марина. В его фантазиях одета она была совсем по-другому. Воздушное белое платье до щиколоток, с подчеркивающим талию широким белым поясом и с множеством разноцветных развевающихся позади лент, шелестело в порывах ирреального ветерка.

Ланде застыл и с силой сжал запястье, чтобы прийти в себя. Музыка вновь ворвалась в его уши.

На самом деле, в этой реальности, а не в его воображении, Марина находилась в стороне от ребят. Она стояла около открытого окна и грустно смотрела вдаль, на черный спящий город, укутанный ночной шалью так плотно, что никакой ветер не мог прорваться сквозь нее. И поэтому на улицах, площадях и переулках было тихо, спокойно и совсем безветренно. Девушка с трудом вдыхала теплый ночной плотный воздух, прижимая к груди сжатую в трогательный кулачок ладонь. Другая ее рука – уже не так трогательно, а как-то подозрительно – держала за горлышко на половину пустую бутылку красного сладкого вина, которое ежегодно привозил домой из Крыма Павел Аскольдович, отец Черри. Его двоюродный брат, живущий там, делал весьма и весьма неплохое вино.

Когда Ланде увидел, что Марина все с тем же обреченно-злым взглядом пьет прямо из этой бутылки, то, недолго думая, мигом спустился вниз по лестнице и подбежал к ней, забыв о том, что хотел пойти спать, не забыв прихватить беруши.