фоне помутневшего образа нашего течения его положение единственного известного всем земного участника проекта уже казалось особенно уязвимым.

От невозможности сообщить его родителям о плетущейся вокруг него сети — я сам бы никогда и никому не простил скрытности в отношении опасности, грозящей моей дочери.

От осознания необходимости даже карающий меч оставить в неведении — тот, вне всякого сомнения, тут же поднимет в ружье весь свой гарнизон, но по привычке пошлет его обезвреживать моих коллег вместо того, чтобы тихо и незаметно перекрыть все возможные подступы к юному мыслителю с моей дочерью.

От вынужденной, уже давно забытой изворотливости в разговорах с ней — мои расспросы об успехах в расширении контактов только настораживали ее, вызывали встречные прямые вопросы, отнюдь не удовлетворялись моими ссылками на возможное присутствие нежелательных слушателей поблизости и заканчивались ее напряженной сдержанностью при прощании.

Мне начало казаться, что даже встреч с ней на земле я никогда не ждал с таким нетерпением, как сейчас возвращения Гения.

Вернуться ему пришлось раньше обещанного, сделав рекордный рывок на самом финише.

Карающий меч вызвал всех нас во время дежурного посещения своего бывшего отдела — и таким тоном, что даже бывший хранитель подключился к нему немедленно и в полном молчании.

Я же молчал — выслушав содержание разговора карающего меча с опекуном моей дочери — от невероятного облегчения. При известии о методах поисков юного мыслителя с моей дочерью своего пути на земле у меня словно … нет, не гора — вся пресловутая небесная твердь с плеч свалилась.

Вместе с возложенным на меня обетом молчания. И отсутствия инициативы.

После чего я охотно поддержал первую на моей памяти разумную мысль бывшего хранителя: вскрывшаяся бурная деятельность нашего подрастающего поколения, спровоцированная удаленностью нашей связи с ними, может оказаться лишь вершиной айсберга. Если мы хотим их полной откровенности, нам нужна встреча с ними лицом к лицу.

Для чего нам необходим Гений.

Никакого «Срочно!» я оставлять ему не стал — послал один за другим, максимально кратко, обнаружившиеся факты. Каждый из которых светился и пульсировал ярче любого сигнала аварийного вызова.

Он ответил мне немедленно. Без своих обычных отвлеченных комментариев, экскурсов в прошлое и напускающих тумана загадок. Не менее кратким распоряжением:

— Буду к утру. Вызвать на встречу обоих. В необычном для них месте. Мне будет нужна Татьяна.

— Только вместе со мной! — отбросил и я принятые в его обществе церемонии, но он уже отключился.

Я счел себя вправе принять во внимание отсутствие внятно выраженного возражения с его стороны — и огласил свою четкую позицию пор составу участников переговоров на земле остальным кандидатам.

В конце концов, простая справедливость требует равного количества адвокатов у каждой из провинившихся сторон.

К сожалению, это требование отступило перед единственной слабостью Гения.

Он появился во время нашей утренней разминки. Которая в тот день выдалась особенно интенсивной — ожидание Гения стало испытанием даже для моей выдержки.

— Место выбрали? — резко обратился я к бывшему хранителю, когда он вышел наконец из своих отдельных апартаментов — где мог, в отличие от нас с карающим мечом, хоть что-то делать для обеспечения нашей отправки на землю.

— Светина дача, — буркнул он тоже мысленно.

— А раньше не мог сообщить? — Я подумал было предложить карающему мечу лично промуштровать сегодня подкидыша, а мне оставить его обычного спарринг-партнера.

— Как узнал, так и сказал, — уже совершенно откровенно огрызнулся тот.

Карающему мечу его ответ тоже явно не понравился, но бросился он на меня — с таким пылом, как будто это не мне, а я нахамил. Причем, лично ему.

Типичная несправедливость светлых навеяла воспоминания о других подобных моментах на земле. Не поддающихся исчислению. Но здесь-то, в этом офисе, сами светлые нас якобы уравняли в правах — и я не намеревался подставлять ни одну щеку под партнерскую, с позволения сказать, ладонь.

В тот день я впервые слегка запыхался, расплачиваясь с карающим мечом за все предыдущие случаи травли наших последователей его сворой.

Акт праведного возмездия принес опьяняющее ощущение. Особенно, когда у карающего меча нервно задергались плечи, а глаза принялись рыскать по сторонам — очевидно, в поисках пути отступления.

И снова светлые отняли у меня заслуженную победу обманом. Заметив краем глаза необычное движение слева, я глянул туда, опасаясь удара исподтишка — и увидел бывшего хранителя, трясущегося и выдающегося обхватить себя руками. На земле, куда его определенно только что уложил не обладающий моим благородством в схватке подкидыш.

— Продолжайте-продолжайте! — раздался у меня в голове жизнерадостный голос Гения. — Не стоит обращать на меня внимания. И не спешите — заканчивайте свой мужественный турнир, как обычно, а я пока пойду поприветствую нашу дорогую Татьяну.

Голос его стих до довольного бормотания, которое сместилось к входной двери офиса и тут же исчезло. Вместе с все еще кружащим мне голову ароматом.

Карающий меч закрыл глаза и зашевелил губами, явно разразившись одной из принятых в его своре тирад. Старательно воздерживаясь даже от малейшего приближения к его сознанию, я покосился на остальных свидетелей долгожданного возвращения. Которому, как по мне, разве что фанфар и барабанного боя не хватало.

Подкидыш растерянно хлопал глазами, переводя их с одного из нас на другого.

Бывший хранитель уже приподнимался, пытаясь сесть и тряся головой с застывшим выражением на лице. Подкидыш шагнул к нему, выбросив в его сторону руку.

Неподвижная маска на лице у того сменилась кровожадной гримасой — резко, ребром ладони, он подсек подкидыша под колено.

Охнув, подкидыш отлетел в сторону и рухнул на все еще медитирующий карающий меч, отчаянно цепляясь за него, чтобы остановить падение.

Глаза карающий меч открыл на полпути к земле, но умудрился оседлать подкидыша на ней, вывернувшись в последний момент и заломив ему руку за спину.

Подкидыш взвыл — я бросился к ним, чтобы остановить очередной акт неправомерной и неадекватной агрессии.

Каждый пример которой мне было вменено в обязанность транслировать нашему главе.

Что сейчас никак не входило в мои планы, сосредоточенные исключительно на встрече с моей дочерью.

Бывший хранитель напал на меня, как и следовало ожидать, сзади, оттаскивая меня от карающего меча, раз за разом тычущего подкидыша лицом в землю под аккомпанемент своего угрожающего рычания и его невнятных всхлипов.

Я вложил в ответный удар всю свою неприязнь к подлости светлых и их квинтэссенции в лице бывшего хранителя, все свое раздражение от неестественной благосклонности к нему Гения, все свое напряжение от многочасового ожидания последнего.

Криволапый хранитель нырнул в сторону, пытаясь увернуться, запутался в своих собственных