class="p">С ней было что-то неправильное. Что-то безнадежно, бесконечно, неправильное.

Я придвинулась ближе к стеклу, желая понять, что я вижу. Потому что, несмотря на то, что она лежала прямо перед моими глазами, было ощущение, что я чего-то не вижу.

Сук дернулась на столе, и все фейри в комнате повернулись, чтобы посмотреть на нее. Она дернулась еще раз, и один из мужчин выругался, поспешив вперед с исцеляющей магией, вспыхнувшей под его ладонями.

— Черт, только не снова, — прорычал он.

Сук дернулась еще раз, и мужчина схватил ее за плечи, прижимая к столу, а одна из женщин бросилась вперед, чтобы помочь.

Мое сердце сжалось, пока я наблюдала, не в силах оторвать взгляд от комнаты, где они сгрудились вокруг нее.

Голова Сук откинулась назад, ее рот широко раскрылся, когда она закричала во всю силу своих легких. Этот звук был наполнен таким чистым горем и болью, что пронзил мою душу.

С моих губ сорвалось рычание, а по телу пробежал страх, подобного которому я никогда не испытывала.

Я отступила назад, когда Сук неподвижно замерла, а ее глаза остекленели от смерти. Хуже всего было то, что часть меня была рада этому. Потому что то, что они с ней только что сделали, было слишком невыносимым для нее. В смерти она могла найти утешение. А боль в этом крике звучала как самая худшая из судеб.

Я продолжала отступать от окна, пока мой разум пытался совладать с отчаянной потребностью бежать, которая овладевала моим телом.

Я — Альфа. Я ни от чего не убегаю. Это чувство было чужим и пугающим, но я знала, что должна подчиниться ему, иначе моя судьба будет связана с судьбой мертвой девушки в той комнате.

Сердце колотилось, слезы затуманивали зрение, я кинулась к двери и, даже не потрудившись проверить, все ли чисто, бросилась бежать.

Глава 40

Итан

Я врезался плечом в дверь библиотеки, когда этот гребаный сукин сын попытался проникнуть внутрь снаружи. Некоторые из моей стаи искали подвижную мебель, чтобы забаррикадировать нас, но все было прикручено. Они не хотели, чтобы заключенные изолировались здесь, но, видимо, Начальница не учел возможности того, что у нас может быть для этого проклятая звездами причина.

— Я займусь этим Альфой, а ты должен руководить нами, — твердо сказала Харпер, оттаскивая меня от двери и занимая мое место.

На моих бровях выступили бисеринки пота, и я нахмурился, не желая отступать. Но она была права. Если кто-то и мог вытащить нас из этой передряги, так это их вожак. К сожалению, я и моя стая были не единственными, кто находился здесь, когда напал этот урод. Густард и его Наблюдатели собрались вместе в дальнем конце комнаты, ни хрена не помогая нам заблокировать дверь, переговариваясь между собой низкими голосами.

Я вскочил на ближайший стол и завыл, привлекая внимание своей стаи. Я также привлек внимание Наблюдателей, и они придвинулись ближе, глядя на меня так, словно я мог быть решением их проблем. И что-то в этом не давало мне покоя.

— У нас есть два варианта, — громко сказал я, чтобы все слышали. — Мы впускаем его сюда и заманиваем в заднюю часть комнаты, а сами убегаем. Или кто-то пойдет туда, чтобы отогнать его подальше отсюда.

— Мы не впустим его, я не позволю, — прорычал Густард, его татуированное лицо исказилось в рычании. Я окинул взглядом его группу; их было столько же, сколько и нас. И хотя часть меня понимала, что сейчас самое время убить этого ублюдка, пока охранники не видят, я также знал, что, учитывая Белориана, стучащего в дверь, и четыре камеры, направленные на нас со всех сторон, это, вероятно, не стоит того ада, которым я за это поплачусь.

— Либо он проникнет внутрь до того, как мы примем решение, либо мы действуем сейчас, чтобы обеспечить нам шанс, — заявил я, откинув плечи назад.

Густард провел языком по зубам и кивнул в знак согласия. Он схватил парня с большим брюхом и подтолкнул его к двери.

— В сторону! — рявкнул он на моих Волков, и я зарычал на него за то, что он им приказывает. Они посмотрели на меня в поисках команды, игнорируя его, и я взглянул на человека, которого Густард выбрал для этой работы.

— Ты согласен? — спросил я, и он посмотрел на Густарда со страхом в глазах.

Парень тяжело сглотнул, затем кивнул.

— Ради моего господина, — вздохнул он.

Густард оскалился в подобии улыбки, и я отозвал своих Волков от дверей.

Прежде чем я успел подсказать парню, как действовать или как быстро нам всем бежать за ним, Густард распахнул одну из дверей и вытолкнул его наружу.

Моя стая стремительно бросилась на место, снова сомкнув ряды и упираясь своим весом в матовые стеклянные двери. Тени задвигались за стеклом, прежде чем парень закричал от ужаса, и кровь брызнула на стекло.

— Твою мать, — вздохнул я.

Густард повернулся к своим людям, указывая на другую девушку.

— Ты следующая.

— Подожди! Нам нужен гребаный план, — рявкнул я на него.

— У меня есть один. Накормить его достаточным количеством тел, чтобы он был доволен, и мы могли пройти мимо него, — просто сказал Густард. — Мои люди с радостью умрут за меня.

— Мы тоже готовы умереть за нашего лидера! — Харпер обратилась ко мне с мольбой в глазах.

— Но это не значит, что я пошлю их на смерть! — огрызнулся я, и мои Волки дружно завыли, их возгласы наполнились любовью. — Кроме того, чем больше крови ты прольешь, тем сильнее ты приведешь эту тварь в бешенство. Мы должны отогнать его подальше отсюда.

— Выбери самого быстрого из своих людей, а я выберу самого быстрого из своих. Бросим жребий, чтобы решить, кто пойдет, — предложил Густард.

Я спрыгнул со стола, тяжело приземлившись перед ним, нос к носу.

— Настоящий лидер сталкивается с опасностью ради своего народа. Я пойду ради своей стаи, но пойдешь ли ты ради своей? — я врезался в его плечо и направился к двери. Мои Волки скорбно завыли, проводя ладонями по моим рукам.

Густард закатил глаза, сунув руки в карманы, явно показывая, что он никуда не пойдет.

— Пожалуйста, Альфа, позволь мне пойти вместо тебя, — взмолилась Харпер, и все остальные члены стаи начали предлагать то же самое.

Я погладил Харпер по щеке, покачав головой.

— Я самый быстрый. Я справлюсь. Я спущу его вниз, а потом завою, как только настанет время бежать. Бегите к нашему блоку и не оглядывайтесь.

Она склонила голову в знак согласия,