Немцы прибыли из Амерсфорта и выбрались из своих машин. «Все они во главе с Зейсс-Инквартом двинулись в деревенскую школу. Все офицеры, солдаты и местные жители не сводили глаз с центральных фигур этой драмы. Впереди, чуть прихрамывая, шел ненавистный Зейсс-Инкварт, рейхскомиссар Нидерландов. Его сопровождали два офицера СС в черной форме с серебряными значками. На холодном языке фактов обсуждали все вопросы распределения продовольствия. В то же время все более очевидной становилась суть происходящего. Союзники под давлением независящих от них обстоятельств вынуждены вести переговоры с одним из худших военных преступников»[1510].

«Сначала Беделл был жестким, – вспоминал позже Уильямс, – потом, к нашему неудовольствию, стал подлащиваться. Говорил о своей немецкой крови. Когда Зейсс-Инкварт не впечатлился, он снова стал жестким… Случайно [Принц Бернард] приехал на машине, которую подпольщики угнали у Зейсс-Инкварта. Однако Зейсс-Инкварт приехал в другом, точно таком же автомобиле, и с ним была женщина, закричавшая, как только увидела машину Бернарда, где три свертка, которые она оставила в украденной машине»[1511].

«Договоренности о поставках продовольствия в Западную Голландию были согласованы, – говорилось в официальном отчете. – Завтра между местными командирами будут заключены дальнейшие соглашения о необходимых ежедневных прекращениях огня для пропуска колонн с продовольствием, что вполне может привести к общему перемирию на этом фронте и упростить задачу. Никакого определенного соглашения о сдаче Зейсс-Инкварт не подписал, но, по общему мнению, был готов откусить кусочек, если сыр будет выглядеть привлекательно»[1512].

Несмотря на то что немецкие офицеры уже бежали в Германию на поездах Красного Креста, заменивший Штудента генерал-оберст Йоханнес Бласковиц, главнокомандующий в Нидерландах, чувствовал, что они не могут сдаться, пока в других местах сопротивление продолжается. Беделл Смит настоял на личной беседе с Зейсс-Инквартом и пытался убедить его сдаться сейчас, а не позже. В какой-то момент разговора генерал Беделл Смит сказал Зейсс-Инкварту: «Мне просто любопытно, понимаете ли вы, что я даю вам последний шанс?»

«Да, я понимаю это», – ответил рейхскомиссар.

«Последствия для вас будут серьезными. Вы знаете, что натворили здесь. Вам известно, как относятся к вам голландцы. Вы знаете, что вас, скорее всего, расстреляют».

«Мне это безразлично», – сказал Зейсс-Инкварт.

«Обычно так и бывает», – ответил Беделл Смит[1513].

Зейсс-Инкварта не расстреляли. Он был повешен 16 октября 1946 года как военный преступник по приговору Международного военного трибунале в Нюрнберге.

5 мая, через пять дней после самоубийства Гитлера, генерал Бласковиц подписал акт о капитуляции войск вермахта в Нидерландах в отеле в Вагенингене, к западу от Остербека[1514].

В течение предыдущей недели в страну хлынул поток поставок продовольствия на кораблях, самолетах и грузовиках. Мирные жители приходили приветствовать канадские войска. В одном из докладов утверждалось, что «положение с продовольствием не так серьезно, как ожидалось. Голодных смертей нет. В городских центрах недоедают, но никаких признаков голода в сельской местности не обнаружено. Недоедание особенно заметно в Роттердаме»[1515]. Некоторые офицеры, похоже, считали, что правительство в изгнании преувеличило масштабы голода. Их мнение было полностью основано на впечатлении от вида людей, которые приветствовали их на улицах, но, как отметил глава миссии Верховного командования в Нидерландах, «при появлении союзных войск солдат встречали овациями и флагами, и они шли через толпы улыбающихся им деревенских жителей. Но это впечатление было обманчивым, потому что мужчины и женщины, которые медленно умирают в своих постелях от голода, к сожалению, не могли весело ходить по улицам, размахивая флагами»[1516].

По разным оценкам, число умерших от голода составило от 16 000 до 20 000 человек[1517], но невозможно подсчитать, сколько еще людей погибло от болезней, вызванных и ускоренных серьезным недоеданием. Что можно сказать наверняка, это то, что уровень смертности вырос бы в геометрической прогрессии, если бы поставки продовольствия Главного командования не прибыли именно в тот день и час. Истощенные люди, встречавшие войска в Роттердаме и Амстердаме, особенно в более бедных районах, походили на жертвы концлагерей[1518][1519].

Освобождение автоматически не принесло большой радости или чувства облегчения. Многие голландцы не могли понять, почему союзники так долго не приходили к ним на помощь. Они не забыли, как Управление специальных операций позволило немецкому Абверу захватывать, пытать и убивать их агентов в 1942 году в ходе операции «Северный полюс». А тем, кто жил в Бетюве и на северном берегу Недер-Рейна, было трудно простить бессмысленные артиллерийские дуэли, которые продолжались всю осень и зиму 1944 года и разрушали города и деревни, и никакой попытки занять их и тем обезопасить не предпринималось.

Когда летом 1945 года насильственно эвакуированные жители Арнема и Остербека вернулись в свои разрушенные дома, многие были потрясены, обнаружив, что сражение повторяется: снимали фильм Theirs is the Glory [ «Их славу не отнять»]. В нем задействовали и участников настоящей битвы, в том числе Кейт тер Хорст, которая читала 90-й псалом, как она делала это для раненых в своем доме. Другие, особенно молодые голландцы, одетые в немецкую форму, явно радовались работе, поскольку за нее неплохо кормили.