Валентин стянул с себя куртку, накрыл ею Илюшку от пяток до взъерошенного затылка. А что он мог еще сделать?

Валентин проснулся от солнца. Утренний луч ощутимо щекотал опущенные веки. Валентин быстро сел. Обвел взглядом ребят. Все спали… Нет, не все. Илюшки и Сопливика не было. «Ну вот, начинается…» Ожидание новых и неизбежных тревог наполнило его привычной озабоченностью. И то, что случилось ночью, разумеется, казалось теперь сном.

Так сон или это все-таки было? Куртка, которой он укрыл Илюшку, висела сейчас на спинке стула. Валентин сунул руку в карман. Нащупал там слегка влажный (промокший от рыбки?) сверток. В платке чуть заметно шевельнулось плоское рыбье тельце… Валентин отыскал глазами Юрика. Тот спал на полу, как и Валентин, на подстилке из плюшевой шторы. Лежал, свернувшись калачиком, сунув ладони под щеку. Майка сбилась на спине, сосульками торчали на затылке светлые волосы. На ногах — высохшая болотная грязь. Обыкновенный городской мальчишка, намаявшийся в турпоходе… Князь? Верховный владыка Юр-Танка-пала?

Ну ладно, кто бы ни был, а все-таки он здесь. А эти-то двое где?..

Ох, ну хоть один — вот он! В дверь просунулась голова Сопливика. Он встретился с Валентином глазами. Молча, значительно поманил его пальцем.

Что еще? Валентин вышел в коридор. Сопливик произнес, уверенный в важности своей информации:

— Он пошел в туалет…

«Он» — без сомнения, Илюшка. Валентин едва задавил в себе раздражение: «А ты опять шпионишь, да?» Сопливик, однако, понял его и без слов. И сказал, сердито защищаясь:

— А потом его нет и нет. Долго! Я дверь дернул, а там вовсе… не это… а коридор…

Валентин рванул обшарпанную дверь. В самом деле коридор. Без окон, освещенный пыльными лампочками. И какой-то кривой — с изгибом влево и скособоченными стенами. В стенах — замызганных, с обвалившейся штукатуркой — новенькие белые двери.

— Стой здесь, — велел Валентин. И пошел, дергая дверь за дверью. Но они были не то что заперты, а словно даже впаяны в косяк. Одна, другая… пятая… Он оглянулся с досадой. Сопливик не послушался — шел следом. А теперь остановился, уперев глаза в пол и всей своей позой показывая, что назад не пойдет. Будет вот так, упрямо, брести в нескольких шагах позади Валентина.

— Ладно, пошли… — вздохнул Валентин.

Сопливик заулыбался, догнал. Зашагал рядом.

— Ты бы хоть умылся, — сказал Валентин.

— Ага… А где?

Коридор, изгибаясь, тянулся и тянулся. По всем законам нормального пространства он давно уже должен был выйти за пределы дома. Стены кособочились все больше, потолок то снижался до макушки, то уходил в высоту. Сопливик взял Валентина за руку. Казалось, идут они внутри какой-то громадной спирали…

В конце концов спираль эта уперлась в пыльную узкую лестницу с точеными перилами. От лестницы пахло, как пахнет в старых домах, где много сухого дерева. Лестница совершала в пространстве невообразимый финт и, поставив ступени вертикально, втыкалась в дощатую стену рядом с распахнутой дверцей — маленькой и квадратной. На высоте второго этажа. Идти здесь было немыслимо. И все же Валентин шагнул на нижние ступени (Сопливик тоже). Валентина подгоняло ощущение, что Илюшка шел здесь же — совсем недавно.

И они пошли по лестнице. И та, словно в благодарность, что ей поверили, послушно меняла конфигурацию, подавала под ноги ступени, которые только что казались лежащими в косой плоскости. И стена в конце концов оказалась потолком, а дверь — люком. В этот люк Валентин и Сопливик благополучно проникли.

Здесь опять был коридор. И снова двери, но уже не новые, а обитые рваным дерматином и войлоком. За одной Валентину послышалось какое-то движение. И сразу — тонкий детский вскрик. Валентин вырвал из пальцев Сопливика правую руку, сунул ее в карман с «бергманом», а левой дернул дверь. Она распахнулась. Но комната была пуста.

Обычная комната с бедной мебелью и неряшливо разбросанными вещами. Словно жильцы этой ночью спешно покинули дом. Криво висела люстра с четырьмя рожками. Она закачалась. На сырых обоях закачалась ее тень. Плохая тень… Похожая на четыре петли, одна из которых — ниже других. Валентин мотнул головой. Тень расплылась, изменила форму и через пару секунд растаяла совсем.

Валентин затолкал «бергман» в карман.

На стене ожил пыльный динамик. Мужской голос произнес:

— …еще одно сообщение. Продолжаются поиски детей, которые позапрошлым вечером со своим руководителем покинули на автобусе лагерь «Аистенок». К сожалению, вертолетная разведка пока не дала результатов. Есть намерение привлечь к поискам местных… — Динамик щелкнул и умолк. Валентин плюнул.

Рядом дышал Сопливик. Валентин взял его за плечо, придвинул вплотную. Тот сразу прижался. Но теперь Валентин не ощущал ни досады, ни брезгливости. Сопливик задышал чаще и вдруг спросил шепотом:

— Валентин Валерьевич… А вот когда я буду в интернате, а вы дома, можно я буду иногда приходить к вам? Не часто…

— Можно, — выдохнул Валентин. Очень крепко куснула его совесть. — Конечно… — И скрыл неловкость за смешком. — Валентина тебя отскоблит, причешет и превратит в цивилизованного ребенка…

— Ладно… А она кто?

— Она?.. Ну, как тебе сказать. В общем, моя невеста… Пошли отсюда!

В конце коридора была полуоткрыта дубовая дверь с резьбой и узорной медной ручкой. Валентин и Сопливик оказались в просторной комнате с мусором на полу. Солнце, подымаясь над болотной пустошью, светило в окна. Они были немытые, но просторные, с закруглениями наверху. Мебели никакой, лишь в одном углу стояла тумбочка больничного вида. А на ней искрился стеклами большой аквариум.

В зеленоватой воде среди водорослей и бегущих вертикальными струйками пузырьков плавали важные вуалехвосты. Валентин вспомнил про рыбку в кармане и пожалел, что не взял с собой куртку. Впрочем, главное сейчас — Илюшка. Куда его занесло?

Но Сопливик очень заинтересовался аквариумом. Подошел, встал на цыпочки. Край аквариума был на уровне его подбородка.

— Вот оно что… — тихонько сказал Сопливик.

— Пойдем, некогда…

— Ага… Сейчас… — И, засучив до плеча рукава, Сопливик сунул руку в аквариум. Вуалехвосты метнулись. Пальцы Сопливика взбаламутили песок на аквариумном дне…

— Ты что там делаешь?!

— Сейчас…

— Не трогай ничего! Это же не наше!

— Это ничье… — Сопливик сжал мокрый кулачок.

— Что ты там взял?

— Ну, так… штучку одну. Пустяк…

— Положи обратно.

Сопливик глянул исподлобья. Угольными заупрямившимися глазами. Валентин повторил с расстановкой:

— Сказано тебе: по-ло-жи…