Дернув поводья, она вытащила меч и пустила коня рысью.

Полсотни моряков с ревом устремились вперед, обогнав ее. Банда напротив ринулась им навстречу. Мчавшиеся с обеих сторон вооруженные детины столкнулись, и обе группы тут же смешались; падали и не могли подняться ошеломленные люди, трещало сокрушающее кости железо, скрежетали под ударами панцири. Крики боли и ярости невозможно было различить. Ридарета получила мечом в бедро и ощутила удар, но прочная кольчуга не поддалась. Пробившись на другую сторону толпы, она помчалась галопом вглубь улицы. Посмотрев назад, она увидела бегущего за ней парня из Гарды — но единственный союзник как раз в это мгновение неуклюже прыгнул вперед, пронзенный в спину копьем. Он упал и еще пытался встать, но не смог подняться даже на колени.

Ридарета осталась одна.

Конь бил по земле копытами. Она свернула в боковую улицу. Мелькнула разрушенная стена, остатки которой напоминали лошадь — голова, дальше спина… Стихли рев и вопли позади, заглушённые кварталом руин. Нигде никого не было. Еще одна улица; сворачивая, конь поскользнулся в грязи, но не упал. Оказавшись возле мрачных остатков большого здания, она осадила коня и неуклюже слезла на землю.

Похоже, никто ее не преследовал.

Посмотрев на скрепленные старым раствором камни, остатки гранитных плит, когда-то бывших полом, а может быть, лестницей, она углубилась в промежуток между выщербленных стен. Дом был в самом деле очень большим, но она не могла сказать, сколько в нем этажей. Осталась лишь груда обломков, с одной стороны огороженная неровными кусками стен.

В одном месте обломки убрали, из-за чего в руинах образовалось воронкообразное углубление… Этого она в своих снах не видела.

Ей очень хотелось подождать своих — чтобы иметь при себе хотя бы одного парня, пусть даже без какого-либо оружия. Все-таки союзник, товарищ… Она боялась идти одна. Очень боялась.

Однако, даже если местным никто не пришел на помощь и ее команда выиграла бой, она не знала, где их искать. Высматривая союзников, она скорее могла дождаться врагов. Начался дождь — как обычно вечером. Вниз вела потрескавшаяся лестница, с которой частично убрали мусор. Пройти по ней было можно, но у Ридареты не было огня. Очень осторожно, шаг за шагом, ведя по стене ладонью, она спустилась на полтора десятка ступеней. Она машинально считала их, но сбилась. Шестнадцать? Или восемнадцать? Ей показалось, что где-то в мрачном туннеле, открывавшемся у подножия лестницы, что-то слабо мерцает. Факел?

В глубине холодного коридора, частично залитого водой — возможно, обычной дождевой, которая натекла по ступеням и неохотно впитывалась в щели между камнями, — действительно мерцало пламя. У самого входа она миновала открытую дверь, ведшую в небольшой пустой зал. Бредя по щиколотки в воде и с трудом переставляя ноги, все еще держась рукой за стену, она двигалась в сторону огня. Прошла мимо второй двери, потом третьей. В конце коридора, сразу за коптящим факелом, нашлась еще одна, солидная, утыканная гвоздями. Дверь была полуоткрыта. Риди вошла — и все оказалось в точности так, как во сне. Голова человека в буром невзрачном плаще пряталась под капюшоном. В маленьком квадратном помещении стоял только стол и лавка перед ним. У стены — еще одна, подлиннее. В углу — другая дверь.

— Символ в символическом месте, — произнес сидевший на лавке посланник. — Ты находишься, Рубин, в бывшем здании Имперского трибунала. Там, над нами, судили преступников. А здесь… их допрашивали. — Он коротким жестом показал на дверь в углу. — Отойди от двери.

Она отошла.

Тогда он встал и тяжело направился к выходу. В ржавом замке повернулся большой ключ.

— Все работает, — сказал он. — Кроме стража законов, который, так сказать, решил немного подремать. Может, его утомило одиночество, а может, война сил приостановила его существование? Если так, то, видимо, только до тех пор, пока она не закончится. Впрочем, кто знает? Мне хотелось иметь чистую совесть, для меня это было крайне важно. Меня искушала встреча со Знающим, который может развеять все сомнения, касающиеся Шерни, ответить на любой вопрос.

— Я пришла, — сказала она. — Не называй меня Рубин. Меня зовут Ридарета. Если ты хочешь говорить с Риолатой — она тебе не ответит.

— Ответит, ответит… Нет Ридареты, есть лишь ее мертвое тело, наполненное не жизнью, а лишь ее паршивой имитацией, движимое силой, которая служит не для этого, хотя в крайнем случае может служить для чего угодно. Думаю, точно так же она приводила бы в действие водяную мельницу, стоящую посреди пустыни. Душа Ридареты давно уже слилась с Шернью.

— Не знаю, может, и так… Но человек в таком случае — не только душа.

— Тело и душа. Вместе.

— Нет. Что-то еще.

— А что?

— Не знаю.

Он пожал плечами.

— Ты сдержишь данное мне слово? — спросила она, даже не пытаясь скрывать, что это самый важный вопрос из всех, которые она когда-либо задавала. — Ты не… не обманул меня?

— Обманул и потому не сдержу слова. Примитивная интрига, в самый раз для тебя. Тебе незачем было сюда приходить, ибо тем двоим, которые для тебя важны, ничто не угрожает, и даже если бы я хотел, то мало что мог бы им сделать. Так что я не сдержу слова и не дарую им жизнь, поскольку для этого нужно иметь ее в руках. А у меня в руках ее нет.

Она долго думала над тем, что услышала.

— Им ничто не грозит? Они не умрут?

— Этого твоего моряка… Я верно говорю: твоего? Раз ты спрашиваешь об обоих, то подозреваю, что да. Ну так вот, твоего моряка, Рубин, я видел только раз в жизни и ничего не мог ему сделать. Увы. «Князя» Раладана я мог убить, когда был в Роллайне, но тогда я не получил бы тебя. Ты ехала в Роллайну, так что мы могли там встретиться, но… Должен признаться — я боялся. Я боюсь мечей и людей, которые их держат. Уже два раза я получал весьма суровый урок. В том заполненном солдатами дворце, чтобы добиться своего, мне пришлось бы убивать невинных людей, а они пытались бы убить меня. И все это из-за куска мертвого мяса, приводимого в движение бездумной силой?

— Китар… не носит в себе никакой болезни или отравы, которая…

Посланнику явно тяжело было ходить.

— Сейчас… я не знаю, что делает твой приемный отец, — сказал он, не ответив на вопрос. — Но мне кажется, что королева не причинит ему никакого вреда, даже если я не пошлю туда то, что от тебя останется. Пожалуй, не пошлю, зато попытаюсь договориться с ее благородием Кесой, у которой, как говорил Готах, бывали очень похожие на твои… сны? Может, видения. Мне удалось добраться до тебя, удастся и до Кесы. Собственно, это одно и то же, но я не стану описывать тебе свои поиски. Ибо ты прискорбно глупа, Рубин. Во всяком случае, ее благородие Кеса получит от меня доказательства, что я уничтожил Рубин Дочери Молний. И вероятно, она представит их королеве.

— Китар не…

— Нет. Всего лишь плоская и мелкая ложь, придуманная с благими намерениями. Благими для тебя, Королева Рубинов. Ибо ты прискорбно глупа.